— Орудия не отвечают!
Вернгар вскидывает голову:
— Что ты сказал?
— Орудия не отвечают, лорд! Они не стреляют!
Гурон хихикает, и его хриплый клекот разносится по мосту. Он показывает на гололит, где сияющая точка за сияющей точкой кораблей Ультрамаринов сходится с беззащитной Честью Макрагга.
— Думаю, они хотят вернуть свой корабль, не так ли, Вернгар? И я не уверен, что Честь Макрагга не хочет этого же. — Он улыбается. — Ты, кажется, говорил, что машинный дух поддается?
Вернгар бросает ядовитый взгляд на Туразана, но Кузнец варпа уже протянул мехадендрит к ближайшему порту данных. Однако выражение лица у него мрачное.
— Бесполезно, лорд Вернгар. Корабль отказывается признавать корабли Ультрамаринов врагами, и все корабли в пределах досягаемости — Ультрамарины.
— Они уже стреляют? — спрашивает Гурон.
— Нет, повелитель! — подтверждает высший офицер со значительным облегчением в голосе.
— Они собираются высадиться, — говорит Гурон Вернгару. — Если на этих кораблях есть хоть что-то близкое к полному составу, нас атакуют почти две полные роты Ультрамаринов, включая эту новую породу. — Он качает головой. — Никогда не сражайтесь, если противник выбрал место. Мы должны отступить — мы добились частичного успеха, мы все еще можем ударить по Чогорису, и приливы варпа будут более добры к нам, чем к ним, даже если они каким-то образом смогут разгадать наше направление, чтобы последовать за нами.
Вернгар кривит губы, но как бы он ни переводил взгляд с гололита на обзорный экран и обратно, он не может изменить реальное положение дел. Если бы Отступник был из тех воинов, которые всегда сражаются и умирают, он бы остался в Обагрённых Ангелах и был бы казнен как еретик. Ему до боли в сердце обидно, что он так поступил, но он не будет сидеть и ждать, пока Ультрамарины придут и заберут его голову.
— Сообщите всем кораблям! — рычит он. — Немедленно начать переход! Не упоминайте о Чогорисе — мы должны скрыть это знание от Империума!
Предприимчивый член экипажа занимает освободившееся место вокс-офицера и открывает канал связи. Слово передано: Вернгар Отступник призывает к отступлению.
Сирены начинают выть, когда Честь Макрагга готовится активировать поля Геллера, включить варп-двигатели и совершить прыжок в имматериум. Однако тут же раздаются новые сирены, вносящие другую ноту в хаос на мостике.
— Входящий огонь! — кричит кто-то. — Волк Фенриса открыл по нам огонь!
Гурон смеется: Красные Волки не забывают об угрозе, даже перед лицом новой опасности. Вернгару, однако, не до смеха, и он крутится на месте, чтобы проверить гололит и узнать, сколько времени осталось до удара, а также оценить, выдержат ли щиты приближающуюся атаку.
Гурон поднимает «Коготь тирана» и запускает тяжелый пламягаситель.
Струя пламени вырывается наружу и охватывает Вернгара со спины, омывая его и цепляясь за броню и плоть. Он взвизгивает от боли и пятится вперед, все еще прижимая к груди Эбеновый Коготь.
Двое Одержимых рычат, как один, и бросаются на Гурона, но им следовало бы прислушаться к своей прежней настороженности по отношению к нему. Хамадрия шепчет ему на ухо, и Гурон со скоростью мысли взывает к варпу и подчиняет его своей воле. Вырвать демона из тела, когда он уже завладел им, не так-то просто, но Гурон уже кое-что понял о путях Эмпиреев и его обитателях.
Кроме того, даже если такая попытка не увенчается успехом, она все равно будет крайне болезненной для объекта.
Телохранители Вернгара падают на палубу, крича в агонии, когда дух и плоть разрываются на части, а неестественные формы, поддерживаемые демонической энергией, вновь становятся полностью подвластны законам физики. Гурон не стал дожидаться развязки: он активирует свой топор и обезглавливает первого, а затем просто разрывает череп второго ударом Когтя Тирана. Огонь. Огонь в его сердце.
Вернгар поднимается на ноги, и Эбеновый Коготь сияет в его руках, хотя последние отблески пламени все еще мерцают над ним. Его доспехи обуглены и частично оплавлены, а лицо больше не напоминает благородный, неповрежденный облик сына Сангиния, но он все еще может призвать силу артефакта.
Если бы Вернгар не проделал это однажды на его глазах, Гурон мог бы пасть духом. Однако Хамадрия быстро учится, и он направляет разум Гурона к источнику силы.
На мгновение боль внутри него нарастает, пока он не чувствует, что вот-вот взорвется. Затем открывается путь, по которому он может перенаправить ее, и в подключенный к порту данных Кузнец варпа Туразан застывает и начинает кричать, а по его коже расползаются светящиеся трещины.