Затем гуру обратился к нашей дочери: «А что ты хотела бы сказать, Лилия?» Она ответила: «Мой брат всё сказал за меня, благословенный учитель. Хотя в этой жизни мне пока всего девять лет, я тоже уже была слугой нашего святого ордена. И я как дочь, жена и мать посвящаю свою жизнь служению Великому Владыке, чтобы он направил меня к свету, что всегда сопутствует ему, и я буду до самой смерти во всём слушаться гуру».
Нетрудно представить себе ту радость, с какой Радха и я слушали детей, ибо мы в тот момент поняли, что они продолжат дело жизни, когда закончится время нашего служения. Нельзя было не заметить счастье, отразившееся на лице гуру, и наши души преисполнились благодарностью за всё хорошее, что пришло к нам за время служения родному народу.
После этого учитель повернулся к Радхе со словами: «Дочь моя в Боге, твой отец был гуру нашего ордена, как прежде и его отец. Когда ты появилась на свет, твой отец принёс тебя ко мне, и я посвятил тебя служению Великому Владыке. Ты исполнила все обязанности, что были возложены на тебя; а теперь ты дала жизнь сыну и дочери и воспитала их согласно законам нашего Братства; ты оправдала все наши ожидания». Гуру протянул руку и положил её на руку Радхи. «А теперь, дочь моя, я принимаю тебя в нашу благословенную сестринскую общину; ты уже более не чела, а одна из моих учениц».
К этому я хотел бы добавить ещё несколько слов. Все, кого я любил более всего на свете, объединились вместе со мной в нашем святом ордене и удостоились привилегии получать наставления от великого учителя. Затем гуру обратился ко мне: «Наду, сын мой, я сделал для тебя всё, что мог. Сегодня я исполнил твоё самое сокровенное желание. Пока ты должен продолжать своё служение как глава семьи и отец. Дети останутся с тобой ещё на пять лет, а потом ты приведёшь их ко мне. Тем временем расскажи им о деятельности Братства и помоги как можно лучше понять религию и философию нашего народа. Когда ты выполнишь свою задачу как глава семьи, ты займёшь более высокое положение в ордене. А до тех пор да будет с тобой благословение вечного Владыки Владык».
На следующий день мы вернулись в Дхарапур, и с этого момента в нашем доме воцарилась новая атмосфера. Вся наша последующая совместная жизнь проходила в духе учения благословенного гуру.
ИСКУПЛЕНИЕ РАБУ
Однажды вечером, когда я работал в своей лаборатории, ко мне пришли Шункар Дас с женой. Добрая женщина была очень обеспокоена состоянием здоровья своего третьего внука. А дело было вот в чём. Когда ребёнок родился, семейный астролог предупредил родителей, что мальчик может умереть, когда ему исполнится шесть лет. Роковой момент приближался, а тут, как назло, малыша Рабу поразила какая-то непонятная тропическая болезнь и он потерял способность усваивать пищу.
Миссис Дас принесла гороскоп внука и, развернув его передо мной, попросила по расположению планет определить причину болезни и средство её излечения. К сожалению, я был не слишком сведущ в такого рода делах, хотя не раз видел, как гуру изучал гороскопы своих учеников.
Я попросил миссис Дас оставить у меня гороскоп Рабу, пообещав ей, что я сосредоточусь на здоровье её внука во время своей вечерней медитации. Кроме того, я велел ей на следующее утро привести ребёнка в больницу, чтобы мы провели там полное обследование. И поскольку вся семья безоговорочно верила в мои профессиональные способности, они удалились, немного успокоившись и унося в душе некоторый проблеск надежды.
После ухода господина и госпожи Дас я занялся изучением гороскопа и несколько раз прочитал раздел, где говорилось о здоровье мальчика. Там было множество странных символов и рисунков, смысл которых был мне едва понятен, но все они указывали на серьёзную болезнь, которая могла оказаться смертельной. Обрадованный тем, что предсказание смертельного исхода болезни не было однозначным, я, оставив на столе развёрнутый свиток с гороскопом, вознёс Богу краткую молитву, умоляя его наделить меня мудростью, дабы я смог спасти жизнь внука госпожи Дас. Когда я закончил молитву, было уже довольно поздно. Заперев дверь лаборатории, я поспешил в дом.
Проходя по нашему маленькому саду, сплошь залитому лунным светом, я услышал глухой звук от ударов обитого железом посоха по пыльной дороге, а затем увидел медленно приближающегося монаха нищенствующего ордена. Высоким тонким голосом он монотонно пел древние ведические гимны. Для святого человека было довольно необычно оказаться на улице в столь поздний час, и я, зная это, остановился около ворот на тот случай, если монах попросит что-нибудь поесть.