Если бы до этого я и настроился принять европейский способ овладения знаниями, слова учителя навсегда развеяли бы мои иллюзии.
А гуру продолжал: «Наблюдай за мной и за маленькой рыжей белкой, Наду».
Гуру дотянулся до плеча и осторожно снял зверька, поглаживая его спинку и длинный пушистый хвост. Затем, держа белку между ладоней, он дунул на неё и прошептал несколько слов на древнем языке сензар, которые я не смог понять.
Белка на моих глазах неожиданно превратилась в маленькую коричневую птичку с красной грудкой и жёлтым клювом. Птица с минуту помахала крыльями и уселась на палец гуру, распевая звонкую нежную песенку.
Учитель взглянул на меня: «Это ведь кажется чудом, Наду, что я превратил рыжую белку в маленькую коричневую птицу? Но это не чудо; это всё потому, что я прошептал слова власти, и маленькое вращающееся колесо в сердце белки завертелось быстрее, и благодаря этому самому вращению белка превратилась в птичку. Это, сын мой, секрет дыхания и йоги. То же самое, когда ты ходишь в школу: твоё учение подобно белке, но секрет дыхания и йога придадут крылья твоему учению, и тогда то, что ты узнал из книг, оживёт и запоёт песню нашей Матери».
Я проучился в университете пять лет, получил диплом и стал врачом согласно воле благословенного гуру. В европейской школе я научился многому из того, что должно было принести пользу моему народу, однако больше всего я узнал от гуру в тот день, когда он сделал из рыжей белки маленькую коричневую птичку.
ВИЗИТ ПРИНЦА
Один из махараджей предоставил гуру право пользоваться значительным участком земли. Это земельное владение находилось в горах близ Дарджилинга, в предгорьях Канченджанги. На этом участке находился старинный храм и часть разрушенного монастыря. В тени полуобрушившейся арки гуру проводил занятия, и к нему приходило за наставлениями множество слушателей. Лекции по разным причинам посещали и те, кто не принадлежал к его школе.
Однажды днём Чуни Сен, один из младших чел, подошёл к гуру в сильном волнении. Он только что вернулся из соседней деревни, где узнал о приближающемся необыкновенном событии. «Благословенный учитель, — воскликнул Чуни Сен, — я только что услышал, что его королевское высочество, махараджа Индопура, послал своего сына, принца Нахиба, слушать ваши лекции этим летом. И сегодня днём его высочество прибудет в экипаже».
Гуру благосклонно выслушал его и улыбнулся: «Да, Чуни Сен, принц Нахиб скоро присоединится к нашему обществу, но пусть это событие не будоражит твоё воображение слишком большими надеждами. Я подозреваю, что его высочество плохой ученик».
Около пяти часов мы услышали доносившийся из долины шум приближающихся экипажей и увидели облако пыли, поднимавшееся над грунтовой дорогой. Старшие ученики намеренно не замечали приближения царственного гостя, зато Чуни Сен и ещё несколько младших чел были явно потрясены и следили за выражением лица гуру, искоса бросая на него осторожные взгляды.
Наш учитель вышел из тени полуразрушенной арки, чтобы насладиться прощальным теплом заходящего солнца. Какой-то крестьянин принёс ему засахаренные фрукты в глиняной миске, и гуру медленно ел их резной деревянной ложкой. Его, казалось, совершенно не интересовало ожидаемое с минуты на минуту прибытие ученика из королевской семьи.
Лежавший в развалинах храм находился неподалеку от дороги, скрытый зарослями молодых кедров, и среди этих деревьев экипажи остановились.
Гуру сделал мне знак: «Наду, сын мой, встреть и прими наших гостей». Поэтому я встал и пошёл вниз, к дороге, сопровождаемый любопытными взорами юных чел, сидевших по одну сторону дороги.
Первый экипаж был самым большим и красивым, и на его дверцах имелись украшения с гербового щита принцев Индопура. Экипажем правил бородатый кучер в ливрее, а внутри сидел безупречно одетый молодой человек в европейском платье. Во втором экипаже, более скромном, находился другой человек, явно камердинер принца, заваленный со всех сторон огромным багажом. За ними следовала ещё одна большая повозка, нагруженная тяжёлыми сундуками, тюками и коробками, за которыми присматривали двое слуг.