После многих лет проверок Наропы, после выполнения им невообразимо трудных заданий, Тилопа наконец-то решил даровать Наропе первое посвящение. Он проявил всю мандалу Чакрасамвары и спросил Наропу, перед кем он совершит земной поклон: перед Тилопой или Чакрасамварой, божеством? Наропа подумал, что он и так всегда может видеть Тилопу, тогда как это было редкой возможностью увидеть Чакрасамвару, и поэтому он выполнил простирание перед божеством. Тилопа сурово отчитал его за незнание того факта, что божество есть не что иное, как гуру.
Прогрессивный
Будда советовал, что практика винаи должна быть прогрессивной и актуальной, соответствующей времени и месту. С течением времени и сменой эпох природа человеческих эмоций и комплексов, системы координат и неврозы адаптировались к изменяющейся культуре, поэтому и предлагаемые решения должны быть прогрессивными и адаптированными.
Можно быть прогрессивным и тем не менее оставаться приверженцем традиций. Гуру не должен настаивать, чтобы ученики обязательно представляли богиню подношений в мультяшном стиле тибетских тханок. Если ученик хочет визуализировать что-то более похожее на Билли Холидей, ничего страшного, это не меняет сути практики. Точно так же, если ученик хочет добавить на тарелку для мандалы несколько предметов, таких как наушники и накладные ресницы, гуру следует только порадоваться.
Скромный
Люди иногда говорят, что у гуру есть «духовные таланты» или «духовные силы», и не совсем ясно, что они на самом деле имеют в виду. Возможно они имеют в виду ясновидение или некое подобие целительной энергии. В тантре, если у ламы есть такие таланты и они могут использоваться, чтобы приносить благо другим, то это можно только приветствовать. Но эти качества должны впечатлять не более, чем отменный вкус гуру вкус в выборе галстуков. Это может впечатлить некоторых людей, но, если гуру не способен принести просветление, он или она совершенно бесполезны.
Точно так же, если гуру совершает благие деяния, например посещает больных детей или помогает бездомным, с тантрической точки зрения это впечатляет не более, чем лежание на гвоздях, если ваша подлинная цель – просветление. Конечно, кажущийся сострадательным лама своим примером может способствовать зарождению сострадания и доброты в сердцах других людей. Но точно так же это может сделать и волшебный трюк, например, если он согнёт ложку. Волшебный трюк может внезапно пробудить вас, напомнив вам, что всё есть ваше восприятие. И, возможно, это приведёт вас к реализации природы ума.
Некоторые гуру утверждают, что обрели особое духовное прозрение, изменившее их жизнь. Я слышал о самовозникших семенных слогах, появлявшихся на языках гуру в Тибете. В то время как одни могут высмеять этого гуру и истинных практикующих Дхарму, следующих за ним, люди, которых я знаю и которым верю, клянутся, что видели подобные особые знаки, и эти люди не наркоманы и не целители ауры, они исследователи, учёные, биологи и тому подобное. Единственные особые качества, о которых упоминали мои собственные гуру, они приписывали своим гуру. Они никогда не утверждали, что находятся на том же уровне. Эта скромность вдохновила стольких учеников и заставила меня испытывать стыд из-за соблазна хвастаться своими качествами и желания впечатлить других.
Это правило не является непреложным, но обычно безопаснее следовать гуру, который не интересуется славой. Есть шанс, что некоторые гуру могут с безумным воодушевлением рисовать и печатать буклеты и значки для блага всех существ. Не все ламы, с усердием рекламирующие себя и взбирающиеся на самые высокие троны, имеют скрытые мотивы – некоторые из них могут на самом деле быть скромными и смиренными людьми. Но величайшие учителя нашего времени повторяли снова и снова, с полной убеждённостью, что они не были просветлёнными. Они утверждали, что являются самыми обычными существами, и они вновь и вновь проявляли смиренную преданность своим собственным гуру и учителям.
К примеру, когда я спросил Кьябдже Дилго Кхьенце Ринпоче о его учениях-сокровищах, он ответил, что есть так много великих учений-сокровищ и его учения совершенно бесполезны. Он сказал, что я не должен тратить время, следуя за ним. Вместо этого бóльшую часть времени он говорил лишь о преданности своим учителям.