Ньёшул Лунгток
Мастер XIX века Ньёшул Лунгток провёл годы, усердно изучая и практикуя Дхарму, стремясь реализовать природу ума, но его заветное желание никак не исполнялось. В конце концов его познакомили с великим Патрулом Ринпоче, который стал ключом к его реализации. Всё, что сказал Патрул Ринпоче, было: «Можешь ли ты видеть звёзды на небе?» И это всё. На семь дней круговорот сансары для Ньёшула Лунгтока остановился. Опыт был таким сильным, что он более не знал, как относиться к миру вокруг себя. Мир казался совершенно другим местом.
Мы, со всеми нашими мелкими комплексами, привязками и фиксациями, не можем представить, что испытал тогда Ньёшул Лунгток. Мы настаиваем, что рубашки носят на туловище и никогда – на ногах, и что дверь – это дверь, и что только через такую-то и такую-то дверь можно попасть в ванную. Но для Ньёшула Лунгтока так называемая дверь больше не была просто дверью, но была потолком, едой или горой, а потолок был не только потолком, но также лестницей. Всё могло быть и было чем-то другим, ничто не было плотным и неизменным. Мужчина был женщиной, и женщина была мужчиной. По сути, все его рациональные мирские системы были выведены из строя – все его фиксации применительно к формам, цветам, количествам и понятиям исчезли, и с того момента в нём присутствовало то, что в учениях известно как «опыт великой спонтанности».
«Опыт великой спонтанности» – это один из важнейших терминов дзогчен, но в наши дни многие ламы, особенно молодые, настолько опьянены понятиями «спонтанности» и «неизмышлённости», что вся тема превратилась в какую-то банальность. Никто из нас на самом деле не знает, что такое спонтанность. Мы представляем, что она как-то связана с отсутствием усилий, но не более того. Обращаясь к логике, которая ограничивает наше восприятие, мы можем лишь делать умозаключения. Мы можем попытаться описать то, что лежит за дальней горной грядой, только используя логику умозаключений и воображение: мы можем использовать горы, которые нам известны как референс, и представлять, что такие же виды деревьев и ландшафты должны простираться за этими новыми горами. Но мы не можем непосредственно сами этого видеть.
Ученик Ньёшула Лунгтока
После переживания спонтанности Ньёшул Лунгток стал великим мастером. Один из его учеников был совершенно неграмотным и никогда не смог бы прочесть ни один из великих текстов дзогчен. Единственной практикой, которую он мог уверенно выполнять, было повторение Ваджра-гуру-мантры Гуру Ринпоче: Ом А Хунг Ваджра Гуру Пема Сиддхи Хунг. Его величайшая сила, тем не менее, заключалась в его невообразимой преданности Ньёшулу Лунгтоку. Этот ученик практиковал много лет, и, хотя у него не было никаких духовных переживаний, его преданность оставалась непоколебимой, даже когда Ньёшул Лунгток покинул этот мир. Однажды, много лет спустя, когда он готовил чай на открытом огне, из пламени внезапно вылетела искра. Острая боль пронзила его обожжённую плоть, и он вскрикнул от боли: «А ЦА ЦА!» Обычно наши привычные паттерны поведения и беспорядочные мысли так тесно сплетены друг с другом, что мы никогда не видим промежутков между ними. У мудрости нет ни единого шанса взглянуть сквозь них, не говоря уже о том, чтобы всматриваться продолжительное время. В момент острой боли мысли останавливаются естественным образом. Уже через мгновение обычные люди вновь подхватывают свою привычную модель мышления.
Но благодаря своей благой заслуге ученик Ньёшула Лунгтока смог оставаться свободным от мыслей на протяжении семи дней, и этот опыт его преобразил. Раньше он сильно заботился о том, как готовится его чай: такие детали, как число чайных листьев и точная температура воды, были чрезвычайно важны для него; однако с того момента, как искра обожгла его руку, тонкости заваривания чая перестали иметь для него значение. Если бы ему дали выпить отвар коровьего навоза, его это никак не тронуло бы.
Для ученика Ньёшула Лунгтока все обычные связи и восприятия между субъектом и объектом перестали существовать, и открылось удивительное, невообразимое измерение реальности. Для нас на этой стадии представить в точности, как это работает, немного сложно, мы можем лишь говорить об этом и смутно предполагать, на что это было похоже.
Передача мудрости