– Остынь. Видишь, сколько их? В наших интересах наладить с ними добрые отношения.
Блондин внял, хоть это его и не успокоило. Его расширенные глаза, такие же голубые как радостное тропическое небо над головой, непрерывно находились в движении, кулаки сжимались и разжимались, желваки перекатывались на скулах. Брюнет же напротив, держался уверенно и расслабленно. Легкой кошачьей поступью он двинулся к стоявшим поодаль туземцам, но девушка удержала его, стараясь спрятаться у парня за спиной.
– Кэнда, – тихо сказал брюнет, – они не причинят нам вреда. Дай мне поговорить с ними. Наверняка они знают английский, сейчас его знает весь мир.
Девушка тряслась всем телом, ее побелевшие губы ходили ходуном.
– Майкис, не ходи, не ходи. – Умоляюще шептала она. – Они что-нибудь сделают с нами. Я боюсь.
Брюнет медленно повернул голову к блондину и негромким голосом с печатающей интонацией приказал:
– Нормуд, подойди сюда. Успокойся. Возьми Кэнду. Я хочу поговорить с ними.
Блондин подчинился, хотя не видел никакого смысла в этой затее. Все трое стояли, прижимаясь друг к другу. Туземцы о чем-то совещались, сбившись в кучку у самой кромки леса.
– Хэй! – Как можно дружелюбнее крикнул Майкис. – Мы друзья. Друзья. Нет оружия. Хорошо. Нам нужна помощь. Помощь, понимаете?
Туземцы оживились и начали возбужденно топтаться на месте, словно исполняя танец, непрерывно что-то бормоча и перекликаясь. Наконец, от них отделился самый рослый, с пучками ярких перьев, привязанными чуть повыше локтей и к прядям волос. Он в несколько широких шагов оказался возле мореплавателей и довольно сильно ткнул пальцем в молочно-белую кожу блондина Нормуда. Тот поморщился, но, взглянув на товарища, промолчал.
– Чн’танг гнчаа. – Отрывисто проговорил рослый. Затем он схватил блондина за волосы и с силой дернул, так что в пальцах у него остались вьющиеся прядки. Нормуд схватился за голову и злобно выругался. Но туземец не обратил на это никакого внимания. Он медленно обошел путников, сделав не мене пяти оборотов, и попытался было ухватить девушку за одежду своими длинными гибкими пальцами, но Майкис мягко отвел его руку. Островитянина это не смутило.
–Чонг тмаа. Ангча. – Заявил он и вдумчиво добавил. – онг ончо нухв’гнаа. Матумбайо.
Пострадавшие от кораблекрушения медленно вращались на месте, пытаясь уловить в интонациях говорившего хоть какой-то намек на его отношение к ним.
– Чого нгача, – что-то втолковывал островитянин. – чанганга кчон’чо. Чого кчон’и. Чого чого атна’йаа. Матумбайо ана! Матумба хо! – он указал пальцем в сторону леса. Видя, что его не понимают, он обошел путников еще раз и стал легонько подталкивать их к сплошной стене джунглей. Вокруг него неслышно сомкнулись собраться. Пострадавшие были вынуждены подчиниться.
В джунглях, не смотря на раннее утро, было влажно, душно и непривычно шумно. Разноголосица невидимых из-за листвы птиц, животных и насекомых оглушала и внушала страх. Между стволов вилась тоненькая тропка, вытоптанная множество жестких босых ступней. Словно трудолюбивые муравьи, несущие добычу в муравейник, туземцы шли гуськом друг за другом. Белые были упрятаны в середину это темнокожей вереницы.
– Может нас хотя бы накормят эти черномазые. – Придушенным голосом заявил Нормуд. – очень уж есть хочется, и пить.
– Нормуд! – Немедленно возмутилась Кэнда, обернувшись к нему, так как он шел позади нее. – Как ты можешь так говорить! Мы же из высокоразвитой страны! Мы носители цивилизации! Нельзя их так называть! Мы должны продемонстрировать этим людям свое уважение, свою лояльность и тогда они нас не тронут.
– Не тронут, ага. – Скептически прищурился Нормуд. – Уже тронули.
Тут он получил весьма болезненный толчок в плечо от чернокожего идущего позади, и умолк.
Идти пришлось около часа. Внезапно деревья отступили за спину, и широкая поляна в небольшой низине раскинула свои объятья. Вся поляна была уставлена простенькими хижинами их ветвей и травы, кругом кишмя кишели глянцевые тела цвета подтаявшего шоколада. Местные побросали свои дела и немедленно сбились в кучку, следовавшую за пленниками, пока их вели в центр поляны. Там стояла самая широкая хижина, грузно осевшая на один бок. Из нее, почесываясь и позевывая вылез абориген монументальных размеров, шириной груди он, пожалуй, мог посоперничать с двустворчатым шкафом. При виде людей с белой кожей он, в изумлении широко распахнул глаза и выкрикнул короткую гортанную фразу, скорее похожую на возглас удивления нежели на приветствие. Он также обошел пленников несколько раз и потрогал их пальцем, вслед за ним потянули пальцы и все остальные. Девушка тихонько вскрикивала, но боялась обозлить местных, поэтому старалась увернуться и спрятаться за спины парней. Те же, не стесняясь шлепали по тянущимся к ним рукам, однако местных это не смущало.