Последний вопрос:
Ошо, у меня нет вопросов. Но все же один... Можешь ли ты сказать что-нибудь безумное без всякой цели?
Дхьян Мадиа, а как ты думаешь, что я все это время делаю? Ты думаешь, в этом есть какая-либо цель? Можешь ли ты найти более безумного человека, чем я?
Я совершенно безумен, и у меня нет никакой цели, Я просто наслаждаюсь собой. Я люблю говорить, поэтому я люблю говорить... Поэтому у меня есть свобода, которой не было ни у одного мыслителя, поскольку он должен быть последовательным. В тот момент, когда я что-то сказал, с этим покончено; я больше не оглядываюсь назад. Я никогда не читал ни одной из своих книг - я даже не помню их названий.
Если кто-нибудь спросит у меня: «Ошо, вы сказали это в своей книге... «Я отвечу: «Неужели? Должно быть, это сказал кто-либо другой. Этот человек давно умер»».
Итак, все, о чем я говорю, не имеет цели - так же как не имеют цели розы, птица в полете, звезды, капли росы на раннем утреннем солнце. Какая цель? Я ни в каком смысле не ставлю целей. Это чистое удовольствие.
Мадиа, три поляка стоят у дверей борделя, обсуждая, на какие цены они бы согласились за оказываемые внутри услуги. Они решают, что один из них войдет первым, а два других будут ждать снаружи. Полчаса спустя, первый, кто вошел, выходит с сияющей улыбкой на лице.
«Что произошло? Как все это было?» - спрашивают друзья,
«Ну, я заплатил пять злотых, вошел в комнату, где меня ждала высокая сексуальная женщина. Она сняла мою одежду, повесила две дольки ананаса на мой половой орган и медленно их съела. Это было великолепно!»
Второй поляк, которому понравился рассказ своего друга, вошел внутрь. Час спустя он вышел с широкой улыбкой Чеширского кота на лице.
«Что произошло?» - спросили двое других.
«Ну, я заплатил десять злотых, и все было так же, как и с нашим первым другом. Но на этот раз она повесила на мой член четыре дольки ананаса и ела их медленно, очень медленно».
Третий поляк, к этому времени уже возбужденный, бросился в бордель и вышел через четверть часа с вытянувшимся и грустным лицом.
«Ну», - спросили его друзья, - «что с тобой? Что произошло?»
«Знаете ли», - начал грустный поляк, - «все началось прекрасно. Я заплатил двадцать злотых, и она повесила на мой член шесть ананасовых долек плюс большую ложку взбитых сливок».
«Ух ты!...» - воскликнули друзья.
«Но это не все», - продолжает третий, - «еще и пригоршню молотых орехов, сахарную вафлю, горячий шоколадный соус, а наверх положила красивую красную вишенку».
«Это звучит здорово», - сказал один из друзей. - «Тогда почему же ты такой грустный?»
«Это выглядело так чертовски хорошо, что я все съел сам!»
ГЛАВА 5. СОВЕРШЕННО НЕСОВЕРШЕННЫЙ
(5-марта 1981 года, утро)
Первый вопрос:
Ошо, ты непогрешим?
Томас В. Кемпис, я непогрешимо погрешим. Во-первых я не перфекционист, потому что для меня стремление к совершенству это причина всех неврозов. Пока человечество не избавится от мысли о совершенстве, оно никогда не станет здравомыслящим. Сама идея совершенства привела человечество к безумию. Мыслить в категориях совершенства, значит мыслить в категориях идеологий, целей, ценностей, в терминах «можно» и «нельзя». У вас есть определенный образец поведения, и если вы отступаете от этого образца, вы чувствуете себя безмерно виноватым, вы чувствуете себя грешником. И этот образец непременно таков, что вы не можете его достичь. Если бы вы могли его достичь, он не представлял бы большой ценности для вашего эго.
Итак, внутреннее качество перфекционизма состоит в том, что он должен быть не досягаем, только тогда он достоин достижения. Вы видите противоречие? И это противоречие порождает шизофрению: вы стараетесь сделать невозможное, и вы знаете наверняка, что этого никогда не случится - этого не может случиться по самой природе вещей. Если же это возможно, значит, образцу недостает совершенства; тогда это по силам любому. Тогда он не будет питать ваше эго: эго не сможет размышлять над ним, оно не сможет расти с его помощью. Эго нуждается в невозможном - а невозможное по своей природе никогда не случится. Итак, остается только две альтернативы: первая заключается в том, что вы начинаете чувствовать себя виноватым. Если вы невинны, открыты, умны, вы начнете чувствовать себя виноватым - а вина это состояние болезни.
Я здесь не для того, чтобы создавать в вас какое-либо чувство вины. Все мои усилия направлены на то, чтобы помочь вам избавиться от этого состояния вины. В тот момент, когда вы свободны от чувства вины, расцветает радость. Чувство вины коренится в идее совершенства.
Вторая альтернатива заключается в том, что если вы коварны, вы станете лицемером, вы начнете притворяться, что достигли. Вы будете вводить в заблуждение окружающих, вы даже попытаетесь обмануть себя самого. Вы начнете жить в иллюзиях, галлюцинациях, а это очень порочно, очень нерелигиозно, очень нездорово. Притворяться, прожить жизнь в притворстве намного хуже, чем жить с чувством вины. Виноватый человек, по крайней мере, открыт, тогда как притворщик, лицемер, святой, так называемый мудрец, махатма это обманщик. Он по сути своей бесчеловечен – бесчеловечен по отношению к самому себе, потому что он подавляет себя, а подавление это единственный способ притворства. Какое бы он ни нашел в себе несоответствие с совершенством, оно должно быть подавлено. Внутри он будет кипеть, он будет полон гнева и ярости. Его гнев и ярость будут проявляться в тысячах вещей; они выплывут на поверхность в трудноуловимой, косвенной форме.
Даже такие люди как Иисус - милые, хорошие – полны гнева, ярости: они осуждают такие невинные вещи - вы не поверите.
Иисус появляется в компании своих последователей – и эту компанию дураков называют апостолами. Он голоден, и вся компания голодна. Они подходят к фиговому дереву, а фиговое дерево не плодоносит. Это не его вина, но Иисус так злится, что осуждает фиговое дерево, он проклинает фиговое дерево. Как же такое возможно? С одной стороны, он говорит: «Возлюби врага своего как самого себя». С другой стороны, он не может простить даже фиговое дерево, на котором нет плодов, потому что не сезон.
Эта дихотомия, эта шизофрения господствовала над человечеством на протяжении тысяч лет.
Он говорит: «Бог есть любовь», но, тем не менее, Бог устраивает ад. Если Бог есть любовь, то первая же вещь, которая должна быть уничтожена - это ад; ад должен быть немедленно сожжен; уничтожен. Сама идея ада это идея очень ревнивого бога. Но Иисус был рожден иудеем, жил иудеем и умер иудеем, он не был христианином, он никогда не слышал слова «христианин». Иудейская идея бога не очень красива.
Талмуд говорит - об этом заявляет сам Бог - «Я ревнивый бог, очень ревнивый. Я не милый! Я не ваш дядюшка!» Такой бог неизбежно должен был создать ад. На самом деле, жить даже на небесах с таким богом, который вам не дядюшка, который ревнив и малосимпатичен - это и есть настоящий ад. Какой рай вы приобретете, живя с ним? Там будет деспотичная, диктаторская атмосфера - ни свободы, ни любви. Ревность и любовь не могут существовать вместе.
Итак, даже так называемые хорошие люди причинили человечеству страдания. Это ранит, потому что мы никогда не размышляли над этими вещами. Мы никогда не пытались внимательно исследовать наше прошлое, а все корни наших страданий находятся в прошлом. И хорошо запомните, в вашем прошлом более важны Иисус, Махавира, Конфуций, Кришна, Рама, Будда, нежели Александр Великий, Юлий Цезарь, Тамерлан, Чингиз Хан, Надир Шах. Исторические книги рассказывают об этих людях, но они не являются частью вашего бессознательного. Они могут быть частью истории, но они не формируют вашу личность; ваша личность формируется так называемыми хорошими людьми. В них было, конечно, несколько хороших качеств, но бок о бок с ними была двойственность, а двойственность эта выросла из идеи совершенства.