Такой человек как я не может использовать вас, потому что это место больше похоже на вертеп, чем на храм. Оно более игриво, чем серьезно. Все мы вовлечены в прекрасную игру! В тот момент, когда вы начинаете думать, что это игра, вся серьезность исчезает, краски становятся ярче. Вы можете идти, словно танцуя, ничто не прижимает вас к земле.
Но священники не могут этого делать, весь их престиж зависит от их серьезности. Чем более они серьезны, чем более мрачно они выглядят, тем более «святыми» они могут притвориться... И они будут делать все - они будут поститься... естественно, когда человек постится, он становится серьезным, он не может смеяться. Когда вы голодны, вы не можете смеяться, и вы не можете позволить смеяться никому другому. Тут не до смеха! Вы умираете с голоду, приносите себя в жертву, распинаете себя, а люди смеются! Этого нельзя понять, этого нельзя простить.
Естественно, когда вы обращаетесь к постящемуся человеку, вы становитесь серьезными, вам приходится становиться серьезными. Все очень просто. Этот человек мучает свое тело всеми мыслимыми способами, пытает свое тело всеми возможными способами - как же вы можете смеяться? Сама сцена вызывает грусть, вы чувствуете тяжесть. Очень тяжело находиться с этими так называемыми святыми. Поэтому люди только свидетельствуют свое уважение и немедленно убегают, потому что если вы останетесь сидеть с ними, они создадут в вас тяжесть, они создадут в вас чувство вины.
Например, если они постятся, а вы хорошо поели, то обязательно появится чувство вины. Если они стоят на головах, а вы просто стоите на ногах, вы делаете что-то не так. Естественно, вы почувствуете: «Я еще не совершенный человек, этот человек, стоящий на голове, вот он совершенен». Вы видите всю глупость этого? Если бы Бог хотел, чтобы вы стояли на голове, он бы устроил это.
Если бы Бог хотел, чтобы в мире царил гомосексуализм, он создал бы Адама и Брюса - ведь это так просто! Зачем же создавать Еву? Ненужное беспокойство! Но эти глупые люди продолжают делать противоестественные вещи, и этот их неестественный подход делает их серьезными. Они плывут против течения, они измучены, истощены, они скучают, но их единственная радость в том, что они могут заставить скучать и вас.
Мойша не может решить, какое будущее ждет его сына. Он идет к раввину и спрашивает совета.
Раввин говорит: «Это очень просто. Мы положим на стол Талмуд, Тору и деньги. Если он выберет Талмуд, то станет раввином, если он выберет Тору, то станет адвокатам, а если выберет деньги, то ростовщиком».
Мойша соглашается и зовет своего сына. Тот смотрит на вещи, разложенные на столе, и берет их все.
Мойша в растерянности. «Что же будет?» - спрашивает он раввина.
«Он станет католическим священником», - отвечает тот.
Эти грустные люди становятся католическими священниками, индуистскими шанкарачарьями, исламскими имамами и так далее. Эти серьезные люди теряют свою человечность, они превращаются в попугаев. Но это окупается. Не нужно много ума, чтобы стать попугаем, и если вы обладаете маломальской памятью и можете цитировать Веды, Гиту, Коран, то вы будете уважаемы и почитаемы. Вы не делаете ничего творческого, вы ничего не прибавляете к красоте мира, вы не приумножаете радость на земле, напротив, вы разрушаете. Но людей обуславливали на протяжении тысяч лет, и они продолжают действовать в соответствии со своей обусловленностью. Попугаям поклоняются.
У фермера был попугай, который все время кричал: "Хайль Гитлер!" Однажды фермеру это надоело, и он запер попугая в курятнике.
К попугаю подошел петух и спросил: "Скажи мне, почему фермер запер тебя в курятнике?" Попугай промолчал.
"Я отдам тебе четырех своих куриц, если ты ответишь мне", - настаивал петух, но попугай хранил молчание.
"Послушай, если ты скажешь мне, почему тебя здесь заперли, я отдам тебе десять куриц".
Попугай обернулся и закричал: "Оставишь ли ты меня, наконец, в покое? Я политический заключенный!"
Эти грустные люди, они становятся или политиками и священниками, или великими педагогами, профессорами, философами, теологами. Но они никогда не становятся просветленными, это абсолютно точно, это не может произойти по самой природе вещей.
Чтобы стать просветленным, человеку нужна легкость цветка, легкость пера, многоцветие радуги. Человеку нужна радость птиц ранним утром, свобода облаков. Ему нужно только одно: сердце, полное экстаза - не какого-то высшего экстаза, не райского экстаза, но экстаза здесь и сейчас, в этот самый момент, когда ваши глаза наполнены этим моментом, когда нет ничего другого, ни прошлого, ни будущего, когда этот момент охватывает вас полностью, так интенсивно, так страстно, что ничего не остается позади. Только такие люди становятся просветленными.
Поэтому я говорю, что если вы живете с радостью, то вы уже достигли просветления. Поэтому вам не нужно никакой духовной ерунды, никакой эзотерической ерунды.
В доме Рабиновичей был очень облезлый унитаз. Сидни пообещал покрасить его, когда выдастся свободный день. У него в гараже было немного прекрасной ярко-зеленой краски, и он навел блеск и красоту.
Этель пришла с журналом в руках и села подумать и почитать. Когда она попыталась встать, то обнаружила, что прилипла! Она начала звать Сида. Он тянул и тянул ее, но не смог ничего сделать. Этель в отчаянии закричала: «Чего ты стоишь! Позови врача! Если присыхает пластырь, то он, по крайней мере, знает, как отсоединить его, не содрав кожу!»
Сидни бросился к телефону, чтобы срочно вызвать врача. Это была настоящая опасность!
Доктор начал объяснять, что у него полная приемная пациентов, и он не может освободиться еще в течение двух часов.
Сидни в голову пришла блестящая идея. Он может отвинтить петли, и она до прихода врача полежит на кровати на животе. Два часа показались четырьмя, но, наконец, врач пришел.
Сидни проводил его в спальню и сказал, указывая на жену: «Док, это что-то невероятное, правда? Что вы об этом думаете?»
Доктор внимательно посмотрел и сказал: «Очень мило... но почему такая дешевая рама?»
Жизнь надо воспринимать весело! Жизнь настолько полна веселья, она так смешна, что пока не высох весь ваш сок, вы не можете быть серьезны. Я смотрел на жизнь со всевозможных точек зрения, но мне всегда было весело! Она становится все смешнее и смешнее! Это прекрасный подарок запредельного.
Прем Джйоти, я против всякой серьезности. Весь мой подход к жизни заключается в веселье, а величайшее религиозное качество это чувство юмора - не истина, не Бог, не добродетель, а чувство юмора. Если мы сможем наполнить всю землю смехом, танцующими и поющими людьми, если мы сможем превратить землю в карнавал веселья, праздник огней, впервые за все время мы принесем на землю истинное чувство религиозности.
Третий вопрос:
Ошо, крупнейший журнал Германии, «Шпигель», начал печатать серию статей о вас, ваших саньясинах и ашраме. Автор говорит о вас мною хорошего и невероятного, и даже сравнивает вас с Папой Польским. Он пишет: «Люди, поддавшиеся харизме Иоанна Павла Второго, ничем не отличаются от паломников в Пуне, которые собираются вокруг Ошо. Только церкви и секты не могут смириться с этим».
Ошо, нравится ли вам это утверждение, или же оно вам неприятно?
Это забавно! Я всегда хорошо относился к полякам. Папа - это явление вторичное, Польский - вот что ценно. Это слон, а Папа это всего лишь последняя часть слона - его хвост!