Несколько раз Саня попытался устроиться гувернером. Все-таки английский он знал. Только никто не желал брать в дом человека без рекомендаций. Да и в ходу английский был весьма малом, вполне хватало залетных англичан.
Неужели предстоит прожить всю жизнь в выделенной каморке? Вставать с петухами, питаться кашей, поневоле соблюдать постные дни, по воскресеньям посещать церковь, изображая из себя крещеного и верующего? Ни привычных тусовок, ни прочих развлечений. Может, на верхах что-то есть, но туда не пускают.
Теперь еще и война, и непонятно, как к ней относиться?
Удивил дурацкий энтузиазм народа. Люди вели себя, как форменные дикари. Отстаивали молебны, грозились Европе, даже рекрутский набор встретили с огромным воодушевлением. Словно речь шла о бесплатных подарках или даровании послаблений.
Тут бы о себе подумать. Всё равно война закончится победой, с тобой ли, без тебя.
Жаль, даже война не дает возможности занять более достойное положение. Юльке проще. Наверняка стала любовницей разряженного чмыря, вращается сейчас если не в высшем обществе, то где-нибудь рядом.
Могла бы и помочь. Сколько лет встречались. И не только…
Солнце пекло вовсю, словно задалось целью как можно больше досаждать усталым воинам за их бесконечное отступление. Свою же землю оставляют неприятелю на поругание, не чужую. Прежде верилось: вот сейчас объединимся со Второй армией, и тогда померяемся силой с супостатом. Бесконечное движение, порою – дневки, если удавалось оторваться далеко, иногда – жаркие арьергардные стычки… Последним искренне радовались. Пусть неприятель почувствует на себе удар русских штыков и сабель! Недалек тот час, когда встанем намертво, а потом и погоним его прочь за свои пределы!
Зато сколько искренних огорчений, когда честь сшибки доставалась иным полкам! Пусть смерть и раны, зато в честном бою с врагами Отечества. Нет лучшей доли, чем умереть за Родину!
Мариупольскому гусарскому счастье подраться выпадало редко. Полк входил в состав Третьего резервного кавалерийского корпуса генерала Палена. Многие легкоконные были дополнительно приданы пехотным корпусам и сопутствовали им в боях, а тут не повезло.
Нет, корпусной командир был из лучших, прославившийся еще в предыдущую войну с французами. Видно, чисто кавалерийским боям еще время не пришло. Разведка, прикрытие флангов и боевых порядков, короткие наскоки…
– Нет, господа, все-таки мне это не нравится, – подполковник Ржевский отставил стакан чая и потянулся за трубкой. – Душа просит хорошей драки. Мы же не столь далеко от Смоленска.
Костерок горел в темноте, создавая незамысловатый воинский уют. Закопченный чайник, заветная трубка – много ли счастья надо в жизни?
– Будет вам драка, – вздохнул Раковский.
Ему вспомнился не слишком содержательный рассказ хорошенькой девушки. О некоем большом сражении под неизвестным Бородином, об оставлении Москвы, действиях партизан и бегстве французов.
Вдруг это правда? Юлия Михайловна попала сюда из будущего, однако в разные времена и у разных народов были люди, которые знали, что будет наперед. Было ведь в девушке нечто загадочное, непонятное. Словно не обычная прелестница, мало ли прелестниц повидал гусар на своем долгом веку, а явившаяся из сказки колдунья. Не зря вдруг вспоминаются ее глубокие глаза, и нет сил прогнать видение…
Не к месту подобное… Интересно, как она сейчас? Хорошо ли? Не скучно? Развлечений в деревне немного.
– Когда будет? Всё маневрируем перед неприятелем, а надо собраться и ударить!
– Мы собираемся. Не забыли, Ржевский: пока с Багратионом встретиться так и не удалось. Поодиночке же нас задавят числом. Пока цела армия, цела и Россия.
– Да понимаю я всё! – махнул рукой подполковник. – Умом. Вот сердцем понять не могу.
– Ничего. Войну мы всё равно выиграем. И в Париже побываем. Мне это одна вещунья поведала. Вы были в Париже, Ржевский?
– Не доводилось, – губ гусара коснулась невольная улыбка.
Дух его был крепок, и он не сомневался в конечной победе. И всё равно услышать пророчество было приятно. Маловеров вообще не было в армии. Где-нибудь в губерниях – быть может. В оставленной Литве кое-кто наверняка даже ждал узурпатора как освободителя. В числе двунадесяти языков целый польский корпус Понятовского. Правда, действующий сейчас против Багратиона. Но свои, русские, встают на войну как один.
– И мне тоже пока не довелось. Вот и побываем, раз уж так настойчиво в гости зовут, что к нам приперлись.
Шутка пришлась по душе, и сидевшие вкруг костра офицеры дружно засмеялись.
А что? Обязательно увидим и Париж. Когда придем добивать корсиканское чудовище в его логове. Долг платежом красен, а на зачинающего – Бог!
…Перед сном Раковскому вновь виделись чудные глаза. Приворожили его, что ли? Вдруг случайная знакомая и впрямь колдунья? Во всяком случае, гусарский майор ничуть бы не удивился, узнав, что так оно и есть.
Сейчас перенестись бы в родное имение, взглянуть разок наяву! Но, увы, война.
Всадница показалась на боковой тропинке. Сидела она по-мужски, ни в какую не признавая дамской посадки. Даже одета была, словно и не барыня вовсе, а молоденький парнишка. Разве что развевавшиеся черные волосы напоминали о ее женской сущности.
Эх, егоза! Архип наметанным глазом отметил, как девушка уверенно держится в седле. Конечно, в отчаянный галоп она еще не пускалась, по буеракам скакать ей тоже рановато, но по дорогам и тропинкам носилась уже прилично, хотя обучать гостью верховой езде пришлось едва не с азов. Оставалось только восторгаться ее бесстрашием и упорством.
– Дядя Архип! – Юлия в считаные минуты догнала бричку.
– Здравствуйте, барышня! – Отставной вахмистр невольно залюбовался девушкой. Светлая, очаровательная; казалось, будто солнечный свет исходил не с неба, а от нее.
Может, закончится война, и Арсений Петрович, наконец, остепенится?
Вон и старый Прокоп всурьез недоволен бобыльской жизнью его высокоблагородия. Давно пора юных наследников понянчить! Кому перейдет по наследству отчий дом? Всё в природе обязано продолжаться. Сам-то Архип как вышел со службы, так и взял себе покладистую вдовушку и теперь был отцом четырех детишек разного возраста и пола.
Эх, Арсений Петрович!
– Какие новости?
Здесь, вдали от губернского города, пока что-нибудь узнаешь! Интернета-то нет. Даже газет никто не носит. Да и газеты – скукота!
– Наши армии, наконец-то, встретились под Смоленском! – Отставной вахмистр сдернул фуражку и степенно перекрестился. – Будем верить, что скоро накостыляют Буонапартию!
Разубеждать его девушка не стала. Опять решат, будто шпионка. Да и к чему? Если покинувший имение гусар не ведал, где находится Бородино, то уж его камердинер и подавно не знает. Будут знать аборигены о грядущем или не будут – закончится-то всё победой. Только и разговоров, что о вторжении, словно иных тем не существует!
Невольно вспомнился здешний помещик. Как он спокойно, ничуть не рисуясь, уезжал в армию, хотя – Юлия узнала о том от дворовых – перед тем был в отставке и не обязан был рисковать жизнью. Но просто так надо – и всё. Словно без него не справятся.
Да и дядя Архип стремился туда же. Но – обещал владельцу присматривать за хозяйством, оборонять его в случае неблагоприятного поворота дел и скрепя сердце выполнял обещанное.
Странные люди, даже привлекательные в своей странности. Цельные какие-то, без фальши. На таких можно положиться.
– Наши обязательно победят! – Юля поняла, что отставной вахмистр ждет от нее чего-то подобного. Жалко сказать, что ли? Тем более – правду.
– Кто б сомневался? Эх, поднялась Россия! Кто в рекруты пошел, кто в ополчение, – Архип вздохнул и тронул длинный ус. – Силища-то какая!