2
То, чего Виктор так ждал и так боялся, произошло на нижней бирже, куда он после окончания смены вернулся с последним лесовозом.
Олю он увидел издали, из окна кабины. Она стояла рядом с Валей у того самого злополучного панкрашовского штабеля и, поддерживая на весу полевую сумку, что–то записывала в блокнот. Она была так далеко, что Виктор еще не различал ее лица; там могла оказаться любая другая из работающих на лесопункте женщин, но по тому, как тревожно заколотилось сердце, как кровь прилила к лицу, он почувствовал, что не ошибся.
Сквозь бурое от пыли ветровое стекло он увидел, как Оля подняла голову на звук приближающейся машины, окинула лесовоз быстрым взглядом и вновь склонилась к блокноту. Машина уже проходила мимо девушек, направляясь в дальний конец биржи. Виктор понимал, что ему самое время выходить. Он весь день искал этой встречи и теперь сам оттягивал ее.
— Дальше поедете? — спросил шофер.
— Нет, спасибо, выйду здесь…
Он вылез, прихлопнул дверцу и, собираясь с мыслями, ждал, пока лесовоз пройдет мимо… Медленно, очень медленно ползли перед глазами чешуйчатые еловые хлысты. Мысли Виктора бежали куда быстрее. О многом он успел передумать, многое вспомнить, пока наконец у самого носа проскрипел, переваливаясь с боку на бок, прицеп, и Виктор вдруг увидел, что стоит в пятнадцати шагах от Оли.
В ту же самую секунду она резко повернулась и пошла вдоль дороги к поселку.
— Оля! — окликнул он, понимая, что она уже заметила его, но сделала вид, что не узнала.
Трудно сказать, состоялась бы их встреча или нет, если бы рядом никого не было… Может быть, и нет. Но между ними стояла Валя Шумилова. Оля обернулась. На ее лице даже появилось что–то похожее на приветливую улыбку.
— Здравствуй, Оля!
Виктор не смог скрыть своего смущения и уже жалел, что они не вдвоем, что за каждым их словом и движением наблюдают посторонние, ничего не понимающие глаза.
— О, да никак это Витька Курганов?! — удивленно воскликнула Оля. — А я–то думаю, что за чин из лесовоза вылез! Думала, корреспондент какой! — Она широко, по–мужски, потрясла Виктору руку и рассмеялась.
— Неужели я похож на корреспондента? — улыбнулся Виктор и повернулся к Вале: — Разве я похож на корреспондента?
— Н–нет. Не похожи, — серьезно ответила та, оглядев сверху донизу рабочий костюм Виктора..
— Ну уж, корреспонденты тоже всякие бывают! — снова рассмеялась Оля. Ее смех насторожил Виктора — в нем слышалось что–то нарочитое. — Вон Юрка Чадов как приедет, так в кладовой нарочно спецовку, которая похуже, выбирает. Он почему–то считает, что от этого доверие к нему прибавляется…
— У меня, к сожалению, выбора нет. Что есть, то и ношу. Как ты живешь, Оля? Ведь больше девяти лет не виделись…
— Как живу? — переспросила она и, помедлив, вдруг повернулась к Вале: — Валя, как мы живем? По–моему, хорошо, а?
— Хорошо, — подтвердила та.
— Ну вот, видишь… А ты как?
— Я полностью присоединяюсь к вам, — пытаясь принять ее беззаботный тон, ответил Виктор. Этот тон вначале насторожил его, но теперь стал казаться единственно подходящим. ««Умница, Оля! Как хорошо она сразу все почувствовала! Действительно, к чему нам терзать друг друга, ведь все равно ничего уже не исправишь».
— К нам надолго? — спросила Оля. Он даже не сразу понял вопрос, потом рассмеялся:
— Насовсем, Оля… Совсем насовсем.
— Насовсем? — переспросила она и вдруг обратилась к Вале: — Ты идешь домой или остаешься?
— Останусь… Потом приеду.
— Ну, я пошла. До свидания, Виктор… Алексеевич, если не ошибаюсь.
— Не ошибаешься. Можно и я с тобой?
— А почему же… Дороги хватит и на двоих… Все веселей будет.
Некоторое время они шли по лесовозной дороге, потом Оля свернула на узкую тропку, петлявшую между кустами вдоль реки. Они и так шли молча, а теперь разговаривать стало совсем трудно. Впереди уже виднелся кусочек озера. Лес, озеро, низко висевшее впереди солнце вдруг напомнили Виктору тот вечер, когда они с Олей ждали самолет. Сколько же лет прошло с тех пор?
«Зря я увязался идти с нею, — подумал Виктор, вдруг почувствовав, как этот молчаливый путь постепенно настраивает его на воспоминания. — Чего я ищу? Объяснений? Но она не нуждается в них… Видно, она ко всему, бывшему между нами, относится умнее и проще, чем я.
Прошлое есть прошлое… Его нельзя ни оживить, ни исправить… Надо думать о настоящем».
Они миновали то место, где Виктор утром ощупывал жердью дно реки. Вот и мягко шумевшая плотина осталась позади. Вода в реке стала заметно светлее, а озеро все полнее вбирало в себя багровую густоту заходящего в легкие тучи солнца. Справа, в километре, виднелись крайние дома поселка.