Три дня отдыха и спокойствия. Офицеры первого, второго и третьего эскадронов Десятого гусарского Ингерманландского полка находились на постое в просторном доме директора почты и телеграфа.
За это время все гусары взвода Головинского, заболевшие холерой, поправились, и Владимир , узнав об этом, почувствовал душевное облегчение.
Вечером за ужином Барбович сообщил:
- Господа, у меня новость! Но это секрет! - ротмистр перешёл на шопот, - завтра наша дивизия выступает на Риманов!
- Ну и что? - равнодушно спросил Трегубов Первый.
- Как что, господин штабс-ротмистр! - удивился Васецкий, - ведь Риманов находится в конце ущелья, ведущего к Дукленскому проходу! А он, как вы все знаете, является природным коридором через все Карпатские горы в равнины Венгрии. Если наша кавалерийская дивизия, а за ней другие части, быстро пройдут через проход, то через несколько дней мы будем в Будапеште. А там и до Вены рукой подать!
- Правильно мыслишь, корнет! - похвалил Васецкого ротмистр Барбович.
- Так тогда получается, что и войне конец! - восхищённо воскликнул Эмних.
- А я всегда был уверен, что война долго не продлится! - удовлетворённо подумал Головинский.
Утром 20 сентября Десятая кавалерийская дивизия выступила из Санок в направлении города Риманов.
В авангарде дивизии шёл Десятый гусарский Ингерманландский полк. Город Риманов был взят с хода. Противник бежал, почти не оказав сопротивления.
Вечером того же дня весь личный состав Десятого гусарского полка расположился на ночлег в деревне Вздув, находившейся в десяти верстах к северу от Риманова.
Вздув оказался маленькой деревней, но вот усадьба местного помещика являлась настоящим
замком. Конюшни были огромными, и там разместили всех коней полка. Офицеры со всеми удобствами поселились в центральном доме. Обходя бесчисленные комнаты, Владимир наткнулся на библиотеку. На полках стояли ряды и ряды книг.
- Боже мой, откуда же в этой дыре такие сокровища! - замер он от восторга.
Головинский нашёл невысокую стремянку и, забравшись на неё, принялся листать толстые фолианты. Книги были на французском, английском, немецком языках. Особенно поразили его труды по истории и культуре древнего Египта.
Целый день полковые товарищи Головинского играли в карты, а он не выходил из библиотеки, наслаждаясь чтением.
- Вечером, сели за длинный стол, который был накрыт в огромном зале, ужинать.
Подполковник Опатович заметил:
- Вот видите, господа офицеры, как в офицерском собрании: все вместе. Можем выпить и закусить! - и он рассмеялся довольный своей остроумной шуткой.
- Господин полковник, а почему мы здесь сидим? Мы теряем же драгоценное время и фактор неожиданности! Ясно же всем, что австрийцы "не спят", а собирают, или уже собрали, необходимые силы для "закрытия" Дукленского коридора. Надо продвигаться вперёд! На Венгрию! - с недоумением спросил командир второго эскадрона Барбович.
- Что я вам могу сказать, господин ротмистр? Я и сам обеспокоен нашей бездеятельностью... Время уже потеряно. Фактор неожиданности тоже... Ждём приказа. - С нотками отчаяния в голосе ответил Чеславский.
Утром, наскоро позавтракав, Головинский ушёл в библиотеку. Здесь он обнаружил журнал Британского исторического общества со статьями о медицине в древнем Египте. Чтение настолько увлекло Владимира, что он отказался от обеда.
- Головинский, на ужин тебе приглашает сам командир полка! - появился Эмних.
- Ты шутишь? Меня приглашает полковник Чеславский? Или разыгрываешь? - не отрываясь от чтения, ответил он Виктору.
- Да! - хитро улыбаясь, подтвердил Эмних.
- Постой, постой! Это же меня, наверное, будут принимать в полковую семью? - догадался Владимир.
- Наконец, понял! - рассмеялся Виктор и вышел.
Стол был шикарный: колбасы, окорока, шампанское и даже коньяк. Все с удивлением смотрели на это роскошь и переглядывались. Один только штабс- ротмистр Луговой молчал и довольно ухмылялся.
Были тосты... Пили много, а Владимиру наливали больше всех.
- Господа офицеры, продолжим наше офицерское собрание в другом месте. Прошу всех следовать за мной в "гусарскую комнату"! - Резко поднялся из-за стола полковник Чеславский.
В кабинете бежавшего с австрийцами помещика - хозяина этого замка - жарко горели свечи. Корнеты Дунин-Жуховский и Яровенко внесли большой серебряный жбан. Ротмистр Барбович влил в него пять бутылок красного вина, а наверх положил две скрещенные шашки. На них Луговой поставил голову сахара, и Барбович начал обильно её поливать ромом.
- Гасите свечи! - раздался голос Опатовича.
В комнате наступила темнота, и вдруг из жбана вверх взметнулось голубое пламя. Это Барбович поджёг сахарную голову.
- Кап. Кап. Кап... - падали горящие крупные сахарные капли на вино налитое в жбан.
Головинский не мог оторвать взгляда от этого зрелища.
- Кап. Кап. Кап. Кап...
- Господин штабс-ротмистр, открывайте шампанское! - обратился Барбович к Луговому.
- Хло-оп! - вылетела пробка из бутылки шампанского.
- Хлю-ю-юп! - Барбович начал тушить голубое пламя , выливая на горящую в серебряном жбане жидкость, шампанское.
- Хлю-ю-юп! - вылилась вторая бутылка и загасило голубой огонь.
Барбович, размешав серебряным черпаком ароматную жидкость, начал разливать её по стаканам.
Первый он торжественно поднёс корнету Головинскому.
Владимир, стоя, вытянувшись, принял её и начал пить, а офицеры тихо запели:
Где гусары прежних лет?
Где гусары удалые,
Председатели бесед
Собутыльники лихие?
А затем громко, уже во весь голос, продолжили:
Здесь гусары прежних лет!
Здесь гусары удалые,
Председатели бесед,
Собутыльники лихие!
После этого все старшие офицеры выпили с Головинским на "ты". Он был принял в дружную полковую семью Десятого гусарского Ингерманландского полка!
Ещё два дня Десятый гусарский Ингерманладский полк провёл в деревни Вздув. Головинский читал, остальные офицеры играли в карты и бильярд, который отыскали в одной из комнат.