— Прощайте, Метр. Не поминайте лихом. И вот Вам на память, — юноша протянул несколько мятых листков бумаги, исписанных неровным почерком.
Подошёл автобус, забрал нового пассажира, и умчался куда то — в безумную даль.
Метр осторожно расправил бумажные листки, и, с трудом разбирая неразборчивые каракули, прочёл:
Эта история произошла лет сто назад, а, может и все сто пятьдесят.
Карибия тогда только-только обрела независимость.
Сан-Анхелино назывался тогда как-то по другому и был то ли большой деревушкой, то ли маленьким посёлком, дававшей приют разным тёмным личностям и авантюристам всех мастей — пиратам, золотоискателям, охотникам за старинными кладами, преступниками, скрывающимися от правосудия стран Большого Мира….
Белые, вест индийские негры, метисы, мулаты, дикие индейцы, всякие — в буро-малиновую крапинку…..
Та ещё публика, живущая весело и беспутно…..
А какое настоящее беспутство может, собственно говоря, быть, если женщин в деревушке практически и не было — так, несколько индианок, да толстая старая афроамериканка донья Розита, владелица трактира "La Golondrina blanko".
И вот, представьте себе, в католической Миссии, что располагалась рядышком с этим посёлком авантюристов, появляется девушка-американка необыкновенной красоты — высокая, стройная, молоденькая.
Ухаживает в Миссии за больными, детишек индейских английскому языку обучает и в посёлке появляется только по крайней необходимости — в галантерейной лавке ниток-иголок купить, да на почту наведаться.
Звали её — Анхелина Томпсон, и была она такая хрупкая, грустная и печальная, что глядя на неё даже у бродячих собак на глазах наворачивались слёзы.
Говорят, что её жених трагически погиб где-то, вот она от тоски и уехала служить Господу в далёкую Миссию.
Но разве это могло остановить местных головорезов, истосковавшихся по женскому обществу? Стали они все оказывать мисс Томпсон различные знаки внимания — цветы разные тропические охапками дарить, самородки золотые через посыльных мальчишек-индейцев предлагать.
Только не принимала она никаких подарков, да и вообще ни с кем из местных кавалеров даже парой слов не перебросилась — идёт себе, глаза долу опустив, на вопросы и приветствия не отвечает.
Лопнуло тогда у бродяг терпение. И однажды под вечер дружной толпой человек в сто пожаловали они к недотроге в гости.
Жила мисс Анхелина в глинобитной хижине рядом с Миссией и выращивала на крохотной клумбе жёлтые розы — неизвестные тогда в Карибии, видимо с собой из Штатов черенки привезла.
Вернее, роза была всего одна — остальные не прижились.
И выдвинули тогда пришедшие бандерлоги девушке недвусмысленный ультиматум — мол, либо она сама незамедлительно выберет своего избранника, либо всё решит честный жребий.
Так ли, иначе — но свадьбе к заходу солнца быть.
Грустно улыбнулась тогда Анхелина и спокойно так отвечает, мол, я конечно, уступаю насилию, и выбор свой сделаю сама — срежу сейчас свою жёлтую розу и избраннику своему вручу.
Радостно заволновались женихи, завопили в предвкушении спектакля.
А девушка взяла у ближайшего к ней примата кинжал острый, осторожно срезала свою розу, тщательно шипы все со стебля удалила, и аккуратно воткнула — розу — себе в волосы, кинжал — себе в сердце. И упала бездыханной.
Долго стояли бандерлоги над мёртвым телом, стояли и молчали.
А потом похоронили девушку, а над могилой часовню поставили.
А город нарекли — Сан-Анхелино.
И стали все и повсюду выращивать жёлтые розы.
А потом — как-то сама собой родился обычай: если мужчина хочет предложить девушке или женщине руку и сердце — он ей дарит жёлтую розу.
Если она согласна — то пристраивает цветок в свою причёску.
Вот здесь всё и начинается.
Видимо, дух невинно убиенной Анхелиты так и не нашёл покоя, всё бродит по городку да и вмешивается в дела любовные.
Когда, например, мужчина неискренен, или намерения имеет нечестные, то тут же раздаётся хлопок, и виновник впадает в летаргический сон.
Нет, не навсегда, каждый раз по-разному — видимо — в зависимости от степени нечестности.
Кто-то десять минут спит, кто-то месяц.
Ну и с женщинами и девушками, которые цветок без должных на то оснований — то есть, без любви настоящей, принимают, то же самое происходит.
А бывает, что и оба засыпают. Одна пара полгода проспала — потом одновременно проснулись, встретились, поглядели друг другу в глаза, а сейчас ничего — друзья закадычные.
А бывает, когда девушка в свои волосы жёлтую розу, принесённую кавалером, втыкает — над Сан-Анхелино вдруг радуга загорается.
Это значит, что всё хорошо, и Святая Анхелина этот брак благословляет.
Конец.
Седой Метр ещё долго стоял на остановке, рассеянно скользя взглядом по обшарпанной афишной тумбе, проезжающим пыльным машинам и редким пешеходам.
Он стоял и думал:
— А что, чёрт побери! Может тоже стоит наплевать на всё и всех, да и уехать в Карибию.
И там, на белоснежном песке заброшенного пляжа, встретить свою мулатку, хрупкую и нежную, и обязательно — с жёлтой розой в волосах…..
Вот казалось бы — какая связь между зимней рыбалкой в России и какой-то ерундовой историей, связанной с карибским побережьем?
Ан, нет — связь прямая.
Лет через восемь, именно из-за этого рассказа, забросило меня с напарником в Карибию эту самую. Где и пришлось хлебнуть всего — по самое не балуйся.
Но это — совсем уже другая история.
Байка двадцатая
О том, как женятся гусары
После окончания ЛГИ славного, попал я по распределению в один научно — исследовательский институт. Вообще-то, хотелось на Чукотку распределится, да Толстый Витька отговорил, мол, зачем торопится, на Чукотку уехать — всегда успеется, а в НИИ этом знаний каких никаких дополнительных поднабраться можно, — не помешает.
Попал я по распределению в Лабораторию, что проектированием новых современных буровых коронок занималась. Полезное дело. И как-то пошло у меня сразу — уже через год на своей теме сидел, из мнс-ов в простые научные сотрудники был переведён, — карьера головокружительная для тех лет.
Испытания новых коронок буровых на Украине происходили, под городом Допрополье.
Испытания эти — выгодное дело, для того, кто понимает. И Институт оклад плюс "полевые" платит, и в местной партии геолого-разведывательной бурильщиком можно устроиться на этот период — по второй Трудовой Книжке, конечно.
И по правде жизни всё нормально получается — лично, а не по бумажкам каким, не понаслышке — коронки, тобой же разработанные, испытываешь.
Можно было, конечно, бурильщиком и не устраиваться, баклуши в общаге бить, раз в неделю буровые посещая. Да опасное это дело — спиться запросто можно, лучше уж на буровой пахать, деньги, опять же, дополнительные, пригодятся.
Приезжаю как-то со смены — на вахте телеграмма лежит — бабушка умерла.
Объяснил всё мужикам, замену себе срочно нашёл, первым же рейсом из Донецка в Ленинград вылетел.
Похоронили бабушку — светлая ей память, в квартире нашей с родственниками немногочисленными на поминки собрались. Выпили — за упокой души, на кухню перекурить вышли.