Пролистывание архивных папок, разглядывание множества фотографий (миссис Кроули выдала Хэккету квадратную лупу в пластмассовой оправе — на некоторых снимках детали были чересчур малы), беглое чтение мелкошрифтовых заметок, забытых информационных сообщений, неопубликованных телеграмм, заняло пять часов, три сигареты у дверей архива, две чашки чая и один сэндвич.
«Пора ехать в отель», — Хэккет проверил работоспособность карандашей, блокнот, от магнитофона решил отказаться — великоват, скорее бы японцы уменьшили его до карманного размера, а то настоящее шпионское оборудование товар не конвейерный, дорогой…
— Мелвин, забудь эту тему! — фотограф Дженкинс поставил на стол сверкающий «кодак». — Пока ты пил чай у тетки Кроули, полиция арестовала убийцу…
— И кто он?
— Приятель любовницы Стокмана, Стэнли Бердек, клерк из какой-то инвестиционной компании. Я только что с его ареста, фотографии пойдут в вечернем выпуске…
— Как полиция на него вышла?
— Как всегда — сообщение анонимного информатора. Короче, обыкновенная ревность…
— Он уже признался?
— Нет, кричал о своей невиновности, но улики налицо!.. Ребята из Скотланд-Ярда позировали с удовольствием, разве что знак «виктория» пальцами не изображали…
Персонал отеля «Парк оук» разговаривал с репортером охотно, о Стокмане рассказывали в подробностях, неоднократно упоминали некую мисс, посещавшую покойного (брюнетка, яркий макияж, высокие каблуки). О частых телефонных звонках в номер 430 и о многочисленных мужчинах, приходивших к этому постояльцу днем, сообщали уклончиво — «обыкновенные, одеты просто, разные». Разумеется, обмолвились об ужине в ресторане, и о том, что после попойки почти все приглашенные ночевали в отеле. В книге остались записи: «Джон Смит, Джон Доу, Вильсон, Макинтош…» — сплошь вымышленные имена. Хэккет поговорил с официантами, работавшими в тот вечер. Работники ресторана показали копию счета, отозвались о клиентах, как о бандитах и костоломах, но репортер зацепился за фразу: «У того длинного, что в клубном пиджаке, на руке были настоящие швейцарские часы…»
— А герб клуба на пиджаке не помните? — спросил Хэккет.
— Герб был только на пуговицах, я случайно рассмотрел, проще нарисовать, чем на словах… — и в блокноте Хэккета появилась монограмма. Репортер узнал её мгновенно — спортклуб «Северный меч» два раза в месяц давал свою рекламу в «Мэйл». Возвращая блокнот и карандаш, официант добавил:
— Пуговицы, по-моему, были серебряные…
Утром следующего дня секретарь спортклуба «Северный меч» рассказывала Хэккету о символике клуба, уговорила купить сувенирный значок, а на прямой вопрос о серебряных пуговицах со вздохом сожаления ответила, что люди мельчают, не ценят истинно прекрасное, в последнее время такие пуговицы покупал только мистер Чарльз С. Боксон, кстати, скоро он должен придти, не пропускает ни одной тренировки, его черный пояс по дзю-до — отнюдь не случайность…
Сначала Хэккет посмотрел на Боксона издалека и понял — он! Высокий, загорелый, физически, видимо, очень сильный; движения не суетные, точные; работает аккуратно и жестко; партнеров бережет, страхует надежно. Подойдя поближе, репортер к характеристике добавил — умные глаза. Все, статья готова!
— Простите, это не вы ужинали несколько дней тому назад в ресторане отеля «Парк оук»? — прямо так и брякнул ему Хэккет.
— Я! А что вас интересует? — ничуть не удивившись, ответил Боксон, похоже, он был готов к разговору на эту тему.
— Я журналист. — Хэккет протянул визитную карточку. — Хочу написать статью о покойном Джозефе Стокмане…
— Старина Джо вспотеет в морге, если я расскажу о нем хоть что-то. Боксон пожал плечами. — Говорят, убийца арестован, зачем ворошить прошлое?
— Вы категорически отказываетесь от разговора?
— Я бы не ставил вопрос именно так… Давайте-ка встретимся через час, например, в Гайд-парке? Это, конечно, не лес, но трава там так же зелена… К тому же, там можно разговаривать без свидетелей, но среди людей…
…Оратор в фиолетовой рясе что-то бубнил перед японскими туристами о неминуемом пришествии Иеговы в ближайшие два дня; в десяти метрах от него другой трибун, в лоснящемся засаленном сюртуке, размахивал рукописными листовками и призывал слушателей идти на Даунинг-стрит с требованием к премьер-министру о немедленном принятии закона о всеобщем запрещении рыболовного промысла, ибо фосфор из организмов умерщвленных рыб вредно воздействует на грядущее поколение.