Трудно сказать, от чего няня вдруг раскраснелась — от торопливой прогулки, или от улыбки симпатичного мужчины. Она и сама не могла бы ответить на этот вопрос…
— А теперь ты мне ответь, — спросил репортера Боксон, — тебе говорит что-нибудь такое имя — Джейми Мак-Рэй, частный детектив, лишен лицензии семь месяцев назад?
Хэккет вспомнил почти сразу:
— Забавное было дело, Чарли, — этот частный детектив собирал факты для бракоразводного процесса, и неожиданно для себя получил несколько высококачественных фотографий весьма интимного свойства. Согласно договора с клиентом, он передал ему негативы, но парочку отпечатков втихаря продал в дешевую порнографическую газетенку. По-моему, его гонорар за эти кадры был совсем ничтожным, разве что на бутылку хорошего скотча. Газетенка случайно, или не случайно — неизвестно, попала на глаза любовнику подконтрольной дамы. Под Рождество лондонская пресса неплохо развлеклась этой историей, странно, что ты не помнишь…
— Я отмечал Рождество в Никарагуа…
— Да?! — удивился Хэккет. — А что ты там делал? Только не говори, что исследовал памятники доколумбовой цивилизации…
— Памятники доколумбовой цивилизации относительно неплохо сохранились в Гватемале, в Никарагуа меня интересовали методы и тактика партизанского движения…
— Так, — после некоторого молчания произнес Хэккет. — Теперь наше интервью принимает качественно иной характер. Ты будешь отвечать на вопросы о Никарагуа?
— Гватемала мне знакома больше…
— Ты побывал в Гватемале? Значит, ты работаешь в разведке, нет? Вот черт, как же я сразу не догадался!..
— Ты ошибаешься, Мелвин, — я не работаю в разведке. Я вообще пока нигде не работаю.
— Продать свои воспоминания не желаешь?
— Нет! На сегодняшний день, а также в несколько ближайших лет опубликование моих воспоминаний будет равносильно предательству.
— Тогда зачем ты заговорил о Никарагуа и Гватемале?
— Чтобы ты упомянул об этом в своей статье.
Несколько минут они прогуливались в молчании, потом Хэккет сказал:
— Я понял — тебе нужна реклама…
— Не совсем реклама, мне нужно упоминание…
— Я могу сделать упоминание. Но в обмен на информацию…
— А разве я отказался отвечать на твои вопросы?
— Для какой страны Стокман вербовал наемников?
— Неизвестно, такого рода данные сообщают только при окончательном решении об отправке, но на том ужине он говорил о Родезии…
— Сколько человек смог завербовать Стокман?
— Точную цифру не знаю, вероятно — пара сотен, из них реально боеспособны не более половины…
— Что означает — реально боеспособны?
— То есть люди, как минимум способные на самостоятельное решение боевых задач на уровне младших командиров, а также специалисты по современной военной технике. Обыкновенная солдатня никого не интересует — пушечного мяса достаточно в самой Африке.
— Ты — специалист в военной технике?
— Я — бывший офицер французского Иностранного Легиона.
— Сколько сроков ты отслужил в Легионе?
— Один срок — пять лет.
— В таком случае ты не можешь быть офицером…
— Считай, что мне безумно повезло!
— Допустим, хотя я в такое везение не верю. Если отбросить официальную версию, то за что могли убить Джо Стокмана?
— В наше время убивают только по двум причинам — деньги и секретная информация. В данном случае обе версии равноценны.
— За Стокманом могли стоять правительственные службы?
— Безусловно, операции такого рода частными структурами уже не проводятся. Точнее, заинтересованные частные структуры работают исключительно руками правительственных учреждений. Следует лишь уточнить — на правительство какой страны работал мой покойный друг…
— Беспредметное гадание бессмысленно, в статье, скорее всего, я поставлю вопрос так — на чиновников какого государства работал Стокман?
— Ты храбрый человек, Мелвин, не боишься последствий?
— Я выполняю распоряжение редактора, ответственность на нем… Кстати, Джейми Мак-Рэй имеет какое-либо отношение к теме?
— Не советую его упоминать, этот персонаж может пригодиться для стратегического направления… Когда должна появиться статья?
— Завтра, в утреннем выпуске…
Посетители джаз-клуба «Катанга» в тот вечер слушали выступление хорошо сыгранного джазового трио — ударные, баритон-саксофон, рояль. Музыканты выступали не первый год, репетировали постоянно и с прилежанием, так что традиционные импровизации получались совсем неплохо — коллеги понимали солиста с первой ноты.