— Что ещё знаешь?
— Потом она ещё раз замужем побывала, через год развелась… И ещё, я её фотографию однажды в газете видел, она получила какую-то премию за живопись. Сейчас имеет свой пай в этой галерее, кусок не шибко жирный, но жить можно…
— А эти подробности откуда?
— Моя бывшая жена — её одноклассница…
— Что ещё рассказывала миссис Мак-Рэй?
— Что миссис Вуд с достоинством несет свое вдовство, хотя и встречается с разными фраерами из интеллектуалов… Но все они как-то быстро сваливают в сторону, похоже, она сама их отшивает, бережет свою независимость, а они же все бездельники, всегда норовят ехать на чужом горбу… Вот и все!
— Немало! — подвел итог Боксон. — Поехали к Клаусу!
— Не советую, он может неправильно понять твой юмор…
— Боюсь, что мой юмор он поймет как раз правильно! Двигай к «Черному лотосу», Джейми, сегодня вечер чудес и открытий!..
Боксон даже представить себе не мог, как был прав — это был действительно вечер чудес и открытий.
Около дверей бара «Черный лотос» толпились зеваки, мигали огни служебных автомобилей.
— Проезжай мимо, Джейми, — скомандовал Боксон, — в таких случаях следует возвращаться пешком…
Они оставили «опель» за углом квартала, около бакалейной лавочки, не торопясь углубились в толпу зевак.
— Что, опять ограбление? — спросил Мак-Рэй какого-то прыщавого старшеклассника.
— Нет, драка с поножовщиной, охранников порезали, бармена…
— Джейми, — прошептал Боксон Мак-Рэю, — нынче что, мода на холодное оружие?
— Добро пожаловать в старый добрый Лондон!.. — так же шепотом ответил Мак-Рэй.
— Я так понимаю ситуацию, Джейми: мне сейчас в бар соваться не следует, так что я подожду тебя здесь, а ты сходи, проверь, все ли персонажи на месте…
— Подозреваю, что им сейчас не до тебя, да и мне лишний раз красоваться перед полицией ни к чему…
— Тогда я заеду к вам завтра утром. Надеюсь, Боло угостит меня сигарой вместо ланча?..
— Я никогда не видел, чтобы этот жирный бандит угощал кого-нибудь сигарой…
Барни Кифф встретил Боксона у самых дверей клуба «Катанга»:
— Половина Лондона знает, что тебя можно найти в «Катанге»! Тебя уже два часа дожидается какой-то француз… — и Кифф показал на сидящего у стойки мужчину.
— Спасибо, Барни, — ответил Боксон, — этот тип не француз, он бельгиец…
Бельгийский наемник Роже Лавьер сразу заговорил по-французски:
— Рад тебя видеть, коллега!
— Не менее рад, брат по оружию! — в тон ему ответил Боксон. — Какая проблема, Роже?
— В твоем досье записано, что разговор следует вести предельно откровенно, так что я воспользуюсь рекомендацией… — Лавьер открыл лежащий перед собой журнал и Боксон увидел официальное удостоверение — «Французская республика. Министерство иностранных дел. Роже Жан-Жак Лавьер, консультант».
— У тебя хороший бельгийский акцент, — сказал Боксон.
— А я бельгиец, хоть и работаю на Францию.
— А путешествие в Конго с командой Боба Денара?
— Было! Только удостоверение я тогда оставил в сейфе начальника отдела… Разговаривать будем?
— Я никогда не отказывался от разговора с интересными людьми, хотя в подлинности твоей фанеры я не убежден. К тому же, в «Катанге» меня многие знают…
— Если тебя знает больше двух человек, то это уже много… И где мы можем поговорить?
— Останемся здесь, вон тот столик у эстрады находится в таком звуковом поле, что подслушать невозможно…
Они пересели; заказали пива и легкий ужин; джазовые импровизации действительно заглушали не только все посторонние звуки, но и заставили сесть друг к другу поближе — разговаривать следовало не повышая голоса, чтобы во внезапно возникшей музыкальной паузе не огласить на весь зал что-нибудь лишнее.
— Зачем я нужен министерству иностранных дел? — спросил Боксон. — Мне хотят предложить почетное консульство?
— Не исключено — в будущем! — ответил Лавьер. — Сегодня я предлагаю вспомнить твою карьеру в Легионе…
— Это были незабываемые дни, с первого до последнего, какой конкретно тебя интересует?
— Тебе предлагали должность в разведке, ты не забыл?
— Я отказался.
— Офицерское звание тебе дали в расчете на перспективу, не пора ли отблагодарить?..
— Я всегда подозревал какой-то подвох в своей удаче…
— Коллега, ты все знал с самого начала…
(Ещё бы он не знал! Только вот ни в каком архиве не зафиксировано то истинное, за что Боксона направили в офицерскую школу. «Запомните: ничего не было!» — сказал тот седой капитан, сжигая в бронзовой пепельнице страшный доклад сержанта Боксона, собственноручно им отпечатанный без единой ошибки на посольском «Ремингтоне», с приложенной схемой захоронения останков вырезанного персонала госпиталя Красного Креста — изголодавшееся кочевое племя лакомилось человечьим мясом три дня, а племенной вождь не мог спокойно смотреть на длинные пшеничные волосы норвежской медсестры, и любовно хранил её высушенную голову, головы же других несчастных предполагалось продать на рынке тупым американским туристам — настоящий африканский сувенир, экзотика… «Стоп, никакого капитана не было!» — оборвал себя Боксон, не дав памяти добраться до мест, имен и фамилий… «Запомните: ничего не было!» — «Да, мой капитан!»)