— Ваш тишайший парень устроил прощальную пресс-конференцию, пригласил на неё Андриетти и при всех попытался вручить ему премиальный чек. Итальянец бросил в Алиньяка стулом, оба маэстро сошлись в рукопашной и упали под стол. Репортеры рыдали от счастья…
— И что потом? — сквозь смех простонал Боксон.
— Немка Дагмар Флосс, получившая третью премию, вылила на них воду из цветочной вазы и гении успокоились. Потом их обоих видели у Берлинской стены они пытались бросать в восточный сектор пустые пивные банки. Неужели вы действительно об этом не знали?..
— Действительно не знал — в прошлом году я не всегда имел возможность следить за жизнью европейской богемы… А с Жан-Луи мы познакомились в клубе дзю-до — совершенно случайно наши родители привели нас туда в один день и в один час, и мы сидели в коридорчике, ожидая результатов их разговора с тренером. В тот день у меня был синяк под правым глазом, а у Жан-Луи — под левым. Между прочим, у Алиньяка тоже черный пояс!
— Вы — чемпион?
— Нет, чтобы стать чемпионом, нужны совершенно иные душевные качества! Черный пояс — это всего лишь свидетельство об определенном наборе выученных и отработанных приемов, своего рода выпускной диплом — тренер дал нам знания, как их применить в дальнейшем — зависит от нас… Из меня не получился спортсмен… Быть может — к сожалению!..
— Вы упоминаете Париж в интересном контексте… Вы там часто бывали?
— Я там родился… Родовспомогательное заведение при монастыре Вознесения Девы Марии действует до сих пор… Но, по-моему, мы отклонились от темы. Итак, мы прервались на непредсказуемости спроса. Можно ли создать спрос на живопись?
— Запросто — выпустите кассовое кино о Модильяини, и иметь его полотна в своей спальне сочтет жизненно необходимым каждая американская домохозяйка…
— А в Британии?
— Здесь не так много новых капиталов, обратите внимание на аукционную публику: американцы, японцы, арабы. Европейцы чаще всего покупают какую-нибудь мелочь, основные коллекции собраны ещё в прошлом веке…
— Почему цены на модернистов так высоки? По сравнению со старыми мастерами…
— Потому что легче отследить происхождение картины — очень много подделок, войны и мятежи не способствовали сохранности архивов, а рискнуть на серьезную экспертизу решится не каждый владелец — вдруг столь ценное полотно окажется фальшью, сомнение возникнет ко всей коллекции, упадет её ликвидность, а ведь в живопись вложены семейные состояния…
— Часто ли обнаруживаются подделки у солидных коллекционеров?
— Очень редко, по-настоящему солидные коллекционеры занимаются собирательством нескольких поколений, приглянувшуюся картину отслеживают годами, ведут длительные переговоры: «Вы мне — Рубенса, я вам — Веласкеса, и рисунок Ван Эйка в придачу…» При этом обе стороны должны быть уверены в подлинности обмениваемых раритетов.
— Можно ли в наши дни купить Рубенса?
— Старики-коллекционеры умирают, а их дети подвержены совершенно иным соблазнам, чем поколение назад, так что коллекции выставляются на аукцион — и вот тогда появляется возможность приобрести сертифицированный шедевр… Боже, как нехорошо я сказала — «сертифицированный шедевр»!.. — она с силой смяла сигарету в пепельнице.
— Не огорчайтесь, все в этом мире есть товар, и все имеет свою цену… — с печальной усмешкой произнес Боксон. — Давайте, возьмем у Корнелиуса пару коктейлей покрепче, напьемся до невменяемости, устроим драку вон с теми студентами…
— «Столичная» с клюквенным соком? Или «Абсолют» с апельсиновым? И то, и другое со льдом? — спросила она. — Перестаньте, Чарли, в этом мире есть вещи, которые не купишь ни за какие деньги, о них можно только молить, но молитва чаще всего остается не услышанной… И уход в пьянство заканчивается возвращением обратно, и все, что было плохим, осталось, хорошее же исчезает бесследно… Но не будем о грустном! — она коснулась его руки. — Мир все-таки не так плох…
— Да, особенно отчетливо я осознаю это, когда сижу напротив красивой умной женщины и радуюсь своей удаче — мне снова дико повезло, наверное, мне помогли добрые духи там-тама…
— Вы верите в потусторонний мир?
— Я верю в непознанное и сомнительное, хотя сеансы с участием медиумов мне почему-то смешны…
— Медиум — это человек, способный к сверхчувственному восприятию, разве вы не встречали таких?
— Последний медиум, которого я видел, был индейский шаман — он полночи прыгал с завываниями вокруг группы раненых и трое из них скончались без мучений. Двое выжили… Я в их числе…