(Боксону хотелось также рассказать, как в Гватемале он с напарником угодил в засаду, и как их повязали на деревенской улице; как напарника изрубили мачете, а Боксона от жуткой смерти спасла европейская внешность; как той же ночью надломилось под его пальцами горло часового, и только утром, уже в партизанском лагере, наконец-то пришел какой-то звериный страх и ослабли колени…)
Джулия обняла его:
— Ты какой-то неприлично мужественный — легионер, партизан…
— И что же мне делать? Разводить орхидеи?
— У тебя же Сорбонна…
— Пойти младшим клерком в адвокатскую контору? В Штатах в пятидесятые вышла книга — «Человек в сером костюме», автора не помню… Там рассказывалось, каково это — героем вернуться с войны и начать с нуля гражданскую карьеру… Нет, моя кельтская колдунья, я уже отравлен оружейным ядом и изменения в мозгу необратимы!..
— О, послушайте, какой пафос! Он отравлен оружейным ядом! Ты самовлюбленный мелкий авантюрист…
— Не решусь спорить, но твое мнение малообоснованно… И вообще, сейчас мы великолепно смотримся со стороны — сидящие на полу мужчина в трусах и женщина без оных, но в комбинезоне на семь размеров больше нужного…
— Всего на три размера — зато легко и свободно!..
— Да, и лишние три размера позволяют мне созерцать сексапильные линии твоего тела…
Он затушил в пепельнице свою сигарету, встал с пола, наклонился, обнял Джулию и быстро выпрямившись, поднял на руки:
— Будем считать это утренней разминкой! — он начал энергично расхаживать по студии со своим ценным грузом. Джулия какое-то время позволяла ему носить себя вокруг мольберта, потом сделала попытку освободиться:
— У тебя мускулы напряглись, они меня вдохновляют. Надо добавить в картину штрих!..
— А ты говоришь, что сумасшедший — это я! Да любая женщина на твоем месте млела бы сейчас от счастья, а тебе понадобился какой-то штрих! Между прочим, я однажды видел потрясающий последний штрих — одному парню из нашей роты татуировали на плече силуэт Африки с голой женщиной, насаженной на африканский рог…
— Это не смешно. Отнеси меня к мольберту…
Он подчинился, аккуратно поставив её на ноги, она продолжила:
— Это символично — Африка убьет любого, кто влезет в её дела… Какого черта ты забыл там, Чарли? Только не повторяй «я — сумасшедший»!..
— Жить надо интересно, Джу… Мне нравится моя работа…
— Убивать людей — это, по-твоему, работа?!
— Мне нравится оружие, я умею им пользоваться, мне нравится планировать боевые операции и осуществлять их, я делаю это превосходно, у меня есть то, что называется «чувство боя»! Я смотрю на топографическую карту и вижу не просто волнистые линии и какие-то значки, а естественные рубежи обороны и ориентиры для корректировки огня, я читаю в газетах военные репортажи и немедленно определяю ошибки и удачные действия воюющих сторон… А самое главное — я умею просчитывать военный риск…
— Ты бы мог остаться в Легионе… Или работать в полиции…
— Хорошая идея! Да, я действительно могу пойти в полицию, и из меня получился бы отличнейший полицейский! Но когда насильнику и убийце дают пожизненное заключение и отпускают через десять лет — мне противны такие законы! И как я могу защищать закон, если я не верю в его справедливость? Что же до армии… Я не хочу подчиняться тупым вышестоящим чиновникам. Ты думаешь, что военные решения принимают генералы? Ерунда, всё решают штатские чиновники, этакие тихие канцелярские мышки в тех самых сереньких костюмах, бледнеющие от вида крови, военные лишь оформляют их решения в строки и абзацы приказов. Потом генералы ставят свои подписи и несут ответственность за чужие преступные мысли. Очень часто амбиции кабинетных стратегов не соответствуют их разуму, и не менее часто высокие воинские чины только и умеют, что рисовать на карте стрелки и гордо маршировать на парадах, и тогда сочиненные ими приказы ошеломляют своей нелепостью и непониманием ситуации. Ты можешь себе представить, как муторно слушать глупый приказ и как омерзительно его исполнять? А наемник сам выбирает себе войну, сам решает, оставаться ему на этой войне или пора уносить ноги, и если сочтет приказ неприемлемым, то может послать приказ к черту! Звучит наивно, конечно, но иногда командир буквально вынужден принимать единственно верное победоносное решение лишь потому, что его солдаты — наемники, и на полководческие амбиции начальника им наплевать!..