…На сером мраморе было выбито: «Тимми Вуд, 30.VII. - 9.VIII.1966».
«Мак-Рэй ошибся, — подумал Боксон, — ребенок родился живой, но только прожил он десять дней. Всего — десять дней. Сегодня — день рождения… Наверное, она успела покормить его грудью…»
Маленький плюшевый медвежонок сидел у подножия мраморного креста, рядом Джулия положила небольшой букетик. Она не плакала, но все-таки укрыла глаза за темными стеклами очков.
— Это хорошо, что ты молчишь, — сказала она чуть позже, — мне трудно слушать соболезнования…
Боксон вздохнул, под его ногами хрустнул мелкий гравий.
— Я всегда приходила сюда одна… Не знаю, почему разрешила тебе идти со мной… Если знаешь какую-нибудь молитву, прочти…
Боксон мысленно проговорил латинский текст «Патер ностер» — «Отче наш», добавив в конце: «Зачем ты так жесток, Господи?..»
Они постояли около могилы ещё некоторое время, потом Джулия повернулась к Боксону.
— Не оборачивайся, Чарли! — тихо произнесла она, глядя ему за спину. — На нас смотрит какой-то тип, я вижу его уже третий раз… Он следит за тобой?
— Наверное! — Боксон не шелохнулся. — Он далеко от нас?
— Ярдов сорок, через дорожку, делает вид, что рассматривает памятник… Вчера у «Катанги» он стоял на другой стороне улицы, сегодня я видела его около дома, а сейчас — уже перебор…
— В замшевой коричневой куртке, серые брюки, короткая стрижка?
— Да! — Джулия ничуть не удивилась. — Ты его знаешь?
— Мне о нем говорили… — Боксон вынул из кармана свои темные очки, надел их. — Если можешь, улыбнись мне… Я тебя сейчас обниму, мы повернемся, и я попробую его рассмотреть… Где он, назови какой-нибудь ориентир…
— Высокий гранитный крест, с моей стороны — справа, ещё немного правее мраморный ангел, он — между ними… Чарли, он идет к нам!..
— Начнем?
Джулия улыбнулась, ласково обняла Боксона, он наклонил её назад, как для страстного театрального поцелуя, резко повернулся.
Наблюдатель в замшевой куртке смотрел на обнимающуюся парочку с любопытством любителя порнографии и потому не сразу догадался о хитрости маневра; Боксон же успел увидеть все, что нужно.
— Это же Пинки! — узнал его Боксон, отстранил Джулию, быстро пошел, почти побежал, навстречу этому парню, тот инстинктивно рванулся было от него, но тотчас остановился, развернулся и с улыбкой выставил перед собой нож. Хороший нож, с остро отточенным семидюймовым лезвием.
— Ты слишком смел, дружок… — сказал Боксон, он умел драться против ножа, сейчас шел вперед уверенно, но клинок вдруг начал мелькать перед ним, передвигаться с невероятной быстротой и только прыжок назад спас Боксона разрезанный рукав пиджака повис тряпкой.
— Ух ты!.. — проговорил Боксон и снова с трудом увернулся от удара, но теперь он был готов — сорвал с лица очки и бросил их в нападавшего, стараясь угодить в лицо, выигранные доли секунды позволили увеличить дистанцию. Внезапный соперник оказался талантливым мастером клинка, его движения, при всей кажущейся хаотичности, были точны и уверенны, похожий уровень мастерства показывают в гонконгских кинофильмах, но ведь киношное трюкачество так мало похоже на настоящий бой…
Схватка на кладбище дает преимущества как нападающей, так и обороняющейся стороне — могилы и памятники служат отличными прикрытиями, и Боксон использовал эту возможность, но, прежде всего, он крикнул Джулии:
— Убегай, мне с ним не справиться!
Фехтовальщик в замшевой куртке перебросил нож в левую руку, правой вытащил из кармана раскрывшуюся в движении бритву, но потраченные мгновения снова удачно использовал Боксон — расстояние между противниками ещё больше увеличилось, и превосходство в оружии сошло на нет — метать нож было слишком рискованно, клинок — не пуля, велик шанс промахнуться, и тогда враг вооружится твоим ножом.
— Какая красивая вещь, братишка!.. — сказал укрывающийся за высоким памятником Боксон. — За что ты убил беднягу Стокмана?..
— Заткнись, падаль! — крикнул убийца, и высокие ноты, проскользнувшие в голосе, выдали его растерянность — поединок, начавшийся для него столь неуспешно, затянулся; этот Боксон в разрезанном пиджаке не позволил себя убить в первые секунды, навязал свою игру выдержки и нервов. Пинки не мог быстро приблизится к жертве, нужно было перешагивать через могилы, обходить памятники; Боксон же ловко увертывался и убегал.