В о л и к. Этого не было. Я не заходил в учительскую.
В а с и л и с а Ф е д о р о в н а. Этого не было? А все остальное было?
В о л и к. Я не подбрасывал пера.
В а с и л и с а Ф е д о р о в н а. Ты не подбрасывал? Но ты взял его в музее? Ну, что молчишь?
В о л и к. Да.
В а с и л и с а Ф е д о р о в н а. Так. И где же оно теперь?
В о л и к. Я его подарил.
В а с и л и с а Ф е д о р о в н а. Кому?
В о л и к. Одному человеку.
В а с и л и с а Ф е д о р о в н а. Кому именно?
В о л и к. Я не скажу.
В а с и л и с а Ф е д о р о в н а. А мне его подбросил этот человек?
В о л и к. Не знаю.
В а с и л и с а Ф е д о р о в н а. И выкрал его обратно этот же человек?
В о л и к. Не знаю.
В а с и л и с а Ф е д о р о в н а. А почему это ты подарил? Что за фантазия?
В о л и к. Захотел — и подарил.
В а с и л и с а Ф е д о р о в н а. У этого человека вчера был день рождения? Этого человека зовут Таня Донченко?
В о л и к. Я ничего не скажу.
В а с и л и с а Ф е д о р о в н а. Ты уже все сказал. Иди!.. А я-то думала, что ты, образумившись, устыдившись, мне его подбросил. Ну, поступок не из самых смелых, но по крайней мере поступок. Да-а… Если перо у меня, то оно у меня, но если у меня его нет, то оно может оказаться где угодно, Волик. И тут уж я бессильна. Рекомендую тебе подумать об этом… Иди.
И Волик ушел.
Е в д о к и я К у з ь м и н и ч н а (заглянула в учительскую). Он, Василиса Федоровна?
В а с и л и с а Ф е д о р о в н а. Что — он?
Е в д о к и я К у з ь м и н и ч н а. Он взял?
В а с и л и с а Ф е д о р о в н а. Что взял?
Е в д о к и я К у з ь м и н и ч н а. Ну, чего искали.
В а с и л и с а Ф е д о р о в н а. Не он, не он…
Е в д о к и я К у з ь м и н и ч н а. Ой, не дознались вы, Василиса Федоровна. Он!.. (И вдруг спохватилась.) Ой, большая перемена, звонок-то!..
Евдокия Кузьминична скрылась, и тут же зазвенел звонок. Коридор заполнился с т а р ш е к л а с с н и к а м и. У ч и т е л я заходят в учительскую.
У портала.
А н ц и ф е р о в. Александр Павлович, переспросите меня. Я все знаю. Это на меня какое-то затмение нашло.
А л е к с а н д р П а в л о в и ч. Затмение кончится, тогда и вернемся к этому вопросу.
А н ц и ф е р о в. Александр Павлович, у меня ж ни одной двойки не было.
А л е к с а н д р П а в л о в и ч. Ну, для разнообразия не мешает. Двойка, друг ситный, отметка полезная, обновляет организм, бодрит.
А н ц и ф е р о в. Александр Павлович, знаете, у моего отца давление какое? Двести тридцать на сто восемьдесят!
А л е к с а н д р П а в л о в и ч. Ой-ей-ей!.. Тогда ему дневник не показывай. Исправишь — покажешь.
А н ц и ф е р о в. А он потребует.
А л е к с а н д р П а в л о в и ч. Скажи — дневник на выставку взяли, в районо. Что мне тебя, врать учить?
А н ц и ф е р о в. Александр Павлович…
Но Александр Павлович уже зашел в учительскую.
В учительской.
П е р в а я у ч и т е л ь н и ц а. Анна Максимовна, пятый «В» утверждает, что вы в прошлом году не давали, признаков делимости на три.
В т о р а я у ч и т е л ь н и ц а. То есть как — не давала? Как — не давала?.. Где журналы за прошлый год?.. Где журналы?.. Я вам докажу.
П е р в а я у ч и т е л ь н и ц а. Милочка, мне не надо доказывать. Ни один ученик пятого «В» не знает признаков на три.
В а с и л и с а Ф е д о р о в н а. Товарищи педагоги!.. Прошу внимания!..
В т о р а я у ч и т е л ь н и ц а. На пять знают, на десять знают, а на три, видите ли, не знают…
В а с и л и с а Ф е д о р о в н а. Внимание, внимание, товарищи!.. Запишите и объявите по классам. Среда. Университет для родителей. Начало в девятнадцать тридцать в кабинете химии.
М о л о д а я у ч и т е л ь н и ц а. Почему всегда в химии? Натопчут, накурят…
В а с и л и с а Ф е д о р о в н а. Записали? Беседа районного эпидемиолога и лекция Майи Львовны «Нравственные принципы Макаренко».
М а й я Л ь в о в н а. «Нравственный идеал Макаренко».
В а с и л и с а Ф е д о р о в н а. Простите, «идеал». Так. Пятница. Из тюза приходил артист и назначил на пятницу организационное собрание драмкружка. Этот артист производит очень серьезное впечатление, и я надеюсь, что на этот раз дело пойдет. Все желающие — в пятнадцать тридцать в актовом зале.
Т р е т ь я у ч и т е л ь н и ц а. Какие классы?
В а с и л и с а Ф е д о р о в н а. От седьмого и старше.
Т р е т ь я у ч и т е л ь н и ц а. А до седьмого?
В а с и л и с а Ф е д о р о в н а. Товарищ артист категорически против малышей.
М а р г а р и т а С т е п а н о в н а. Я связалась с советом пенсионеров. Там у них есть какая-то старушка, которая делает куклы и что-то там декламацией занимается.
П е р в а я у ч и т е л ь н и ц а. Хоть бы мне кто-нибудь объяснил, почему педагоги должны записывать в драмкружок. Есть старшая пионервожатая, это, по-моему, ее функции.
Ч е т в е р т а я у ч и т е л ь н и ц а. Действительно! Я каждую неделю проверяю по двести тетрадей.
П е р в ы й у ч и т е л ь. Вольному — воля. Давайте контрольную два раза в неделю, будете проверять четыреста!..
П е р в а я у ч и т е л ь н и ц а. Ни на что не хватает времени. Еще сентябрь не кончился, первый месяц, а дома уже такой кавардак, как будто бы… Пальто мужу не куплено. Андрюшке ботинки не починены, вот такая гора нештопаных носков. Я не преувеличиваю: вот такая гора!..
В а с и л и с а Ф е д о р о в н а. Ох, мои дорогие товарищи педагоги, если бы зафиксировать все это на пленку и дать вам послушать… Это же курьез. Это же для этого артиста… как его?.. который всех изображает… Ни для кого школа не самое главное. Все важнее. Все! И носки, и Андрюша, и курица, и черт его знает что, простите меня за выражение… Для нас в наше время школа была домом, педагогический коллектив — родной семьей, интересы школы — личными интересами. А мы с вами работаем как нерадивые ученики — шаляй-валяй, от сих до сих…
П е р в ы й у ч и т е л ь. Я не могу согласиться с тем, что вы говорите, Василиса Федоровна.
В а с и л и с а Ф е д о р о в н а. Не соглашайтесь, дорогой мой, не соглашайтесь. Но от этого же дело не меняется.
М а р г а р и т а С т е п а н о в н а. Да, в конце концов, это просто оскорбительно. Вы нас что, обвиняете в недобросовестности? Так и скажите!
В а с и л и с а Ф е д о р о в н а. Я вас обвиняю в том, что вы не живете жизнью ваших учеников. Вы должны проникать в их интересы, знать каждый их шаг.
М а й я Л ь в о в н а. Это что же значит, Василиса Федоровна? Слежку за ними устраивать? Самим следить или товарищам поручать?
В а с и л и с а Ф е д о р о в н а. Вы на что меня провоцируете, Майя Львовна? Я вовсе не собираюсь возрождать опыт тех лет. Но то, что было хорошее, то было. Мы воспитали такого юношу, как Сергей Мукасеев, потому, что мы знали каждого ученика, знали, с кем он дружит, ходили по квартирам, беседовали с родителями, с соседями, имели исчерпывающую картину школьной и внешкольной жизни каждого, повторяю — каждого ученика. Это было нелегко, это требовало времени, это требовало особого интереса…
П е р в ы й у ч и т е л ь. Можно только радоваться, что этого особого интереса уже нет.
В а с и л и с а Ф е д о р о в н а. А что есть взамен?..
А л е к с а н д р П а в л о в и ч. Тут мне одна мамаша сказала: «Я контролирую каждое ее мировоззрение». Это как раз на эту тему, Василиса Федоровна.