Во время первых народных выступлений в 1419–1420 годах мы встречаем Жижку на улицах Праги. Тем не менее глубоко ошибается Пекарж, возлагая на Жижку ответственность за уничтожение и разрушение домов, церквей и монастырей, преувеличивая участие Жижки в борьбе на пражских улицах. Пекарж стремится доказать, что Жижка был всего лишь пламенным религиозным мечтателем, которому чужда была какая-либо политическая линия. Против Пекаржа лучше, чем что-либо другое, свидетельствует сама деятельность Жижки. Мы уже говорили, что Микулаш из Гуси не собирался вообще вступать в переговоры с пражанами и решительно отвергал польскую кандидатуру; Жижка, напротив, стремился путем переговоров устранить противоречия между пражским бюргерством и таборитами; по его мнению, власть избранного короля должна была обеспечить единство революционного движения. В прямом соответствии с общей позицией Жижки стоит истребление им пикартов в Таборе, которое является новым свидетельством того, что Жижка был идеологом именно бюргерской оппозиции; в первые месяцы революционного движения он, быть может, был также подхвачен быстро поднявшейся волной революционного движения бедноты (под руководством Желивского в Праге и Коранды в Пльзене), вскоре, однако, по отношению к бедноте он занял ту единственную классовую позицию, которую только и мог занять, — позицию, характерную для низшей шляхты и бюргерства. Не колеблясь ни минуты, с оружием в руках выступил он против идеологов бедноты в Таборе, которые стремились до основания разрушить феодальный строй и установить апостольское равенство всех людей.
Ян Жижка, а вместе с ним и остальные рыцари и бюргеры не могли сочувствовать идеям обобществления имущества и хилиазму. Рыцари, даже если они и разорились, не переставали быть феодалами (поскольку они продолжали владеть крепостными) и, отнюдь не посягая на весь феодальный строй, стремились лишь к тому, чтобы улучшить свое положение. Бюргеры, несмотря на то, что они являлись элементом, чуждым феодальному обществу[144], при тогдашнем развитии производительных сил также не хотели, да и не могли, уничтожить феодальный строй.
Ремесло не выходило за рамки цеховых ограничений, за пределы узкого местного рынка и еще не достигло той ступени, когда оно нуждается в полном устранении феодализма. Для дальнейшего развития ремесла и торговли необходимо было лишь ослабить путы феодальных привилегий. Ремесло обслуживало главным образом окружающие деревни. Для ремесленного производства была уже характерна специализация, но разделение труда фактически еще нигде не было осуществлено; капитал, как уже указывалось, обычно не вкладывали в ремесленное производство, на него покупали землю или обращали его в сокровища. Все это обусловливало слабость и нерешительность бюргерской оппозиции. Жижка, представитель этой оппозиции, положил в основу своей политической программы принципы, нашедшие выражение в четырех статьях, требовавших исправления как церкви, так и всего общества. Но он не хотел отступить ни от одного пункта «четырех божьих статей», он вел за них борьбу против любых врагов. Он бился за них против Сигизмунда, церковной иерархии, панства и патрициата, он бился за них также и против бедноты, которая считала программу четырех статей всего лишь введением к более широкой программе — полного упразднения феодализма.
Поэтому борьбу Жижки против пикартов мы не можем и не имеем права расценивать как проявление неблагоразумия или реакционности[145]. Мы не должны забывать, что бюргерская оппозиция при тогдашнем уровне общественного развития была силой, которая могла нанести наиболее мощный удар старому эксплуататорскому строю, и если и не уничтожить, то ослабить его. Бюргерство было общественной силой, самой закономерностью общественного развития призванной в будущем, когда она превратится в буржуазию, свергнуть феодализм. Только бюргерство и связанная с ним мелкая шляхта могли объединить, вооружить и охранить революционные армии, провести успешное наступление против внутренней реакции и защитить страну от орд крестоносцев. Поэтому, несмотря на то, что все наши симпатии на стороне бедноты и ее идеологов, несмотря на то, что именно они проявляли подлинный героизм, мы должны принять во внимание, что их устранение и уничтожение в дальнейшем ходе революционного движения было неизбежным, что неорганизованная и расформировавшаяся еще в единый класс беднота была неспособна объединить и возглавить революционные силы и повести их в наступление. Все эти условия, необходимые для дальнейшего расширения революции, могла выполнить только бюргерская оппозиция.
144
Средневековое бюргерство вряд ли можно рассматривать как нечто чуждое феодальному обществу; наоборот, средневековый город был городом феодальным как по характеру производства (цеховое ремесло), так и по политическому устройству (город как самостоятельный политический организм). —
145
Выступление бюргерской оппозиции против феодалов, несомненно, носит прогрессивный характер, тем не менее борьба этой оппозиции с беднотой, с представителями революционных масс, реакционна, ибо только в союзе с этими массами бюргерство могло нанести удар феодальному строю. Выступление Жижки против сект, выражавших идеологию наиболее революционной части бедноты, в частности казнь Мартина Гуски и его приверженцев, несомненно, ослабило таборитское движение и способствовало разгрому таборитов. —