Выбрать главу

Разве они избрали себе суровую жизнь монахов, разве они терпят нужду? Дождь их не мочит, в их владениях нет топких болот, богатство избавило их от голода и жажды, а бедняк повсюду страждет в нужде»[11]. Не удивительно, что церковные богатства привлекали и взоры светских феодалов, которые нередко совершали разбойничьи нападения на церковные поместья (такие, например, как нападение на Опатовицкий монастырь в 1415 году). Ян Гус ясно указал, откуда идет ненависть к церкви: «Миряне видят, что богатые священники носят одежду более пышную, чем они, что у священников и кони красивей, и стол обильней, и жены прекрасней, что всего — и одежды и оружия — у них больше, чем у мирян. Поэтому многие посягают на их богатства словом или делом, иные из зависти, а иные, как, например, короли и князья, по праву»[12].

Церковь, этот крупнейший феодал, богатства которого вызывали зависть светских феодалов, обращалась со своими крепостными куда более жестоко, чем светские магнаты. Помимо обычной барщины церковные феодалы требовали от своих крестьян (или, лучше сказать, выколачивали из них) разного рода дополнительные поборы. В церковных поместьях (главным образом монастырских) эти поборы стали постоянной повинностью крепостного, ибо, кроме всего прочего, монастыри и церкви платили чрезвычайные налоги не только королю — в королевскую палату, но и вышестоящим церковным сановникам. Кроме того, церковь взимала с крестьян так называемую десятину, иными словами, крестьянин должен был отдавать своему «духовному пастырю» десятую часть всех доходов своего хозяйства. Этим, однако, его повинности по отношению к церкви не исчерпывались. За каждый обряд — за крестины, исповедь, погребение — верующие должны были платить церкви. И так всю жизнь — от колыбели до гроба — над ними была простерта жадная рука священника или монаха. «Это за исповедь, это за обедню, это за таинство, это за отпущение грехов, это за проповедь, это за благословение, это на погребение, это за освящение святой водой, это за молитву. И последний грош, который бабушка завязала в платочек, чтобы ни разбойник, ни вор не нашли его, и этот грош отнимут у нее…»[13] Подобными вымогательствами церковь возбудила ненависть к себе во всех слоях общества. Служители церкви хозяйничали и в городах, они спекулировали незаложенными монастырскими поместьями и получали с владельцев домов фиксированные проценты — вечную ренту, что опустошало карманы бюргеров. Мелкие ремесленники также вынуждены были закладывать дома и из года в год выплачивать своим кредиторам (церковным магнатам или патрициату) проценты; таким образом, должники несли тяжкое бремя наследственной (пожизненной или вечной) ренты.

вернуться

11

M. Jan Hus, Výklad desatera, M. Jana Husi sebrané spisy české, str. 220.

вернуться

12

Tamtéž, str. 182.

вернуться

13

M. Jan Hus, Výklad desatera, str. 220.