Битва у Малешова стала началом наступления таборитских войск против пражского городского союза. Уже 7 июня Жижка занял Кутную Гору; многие другие города пражского городского союза — Коуржим, Чески Брод и Нимбурк — полностью капитулировали. Ян Жижка вместе с Яном Гвездой и Богуславом из Швамберка выступил против остальных городов пражского союза. Таборитам сдались Жатец и Лоуни; 10 сентября Жижка во главе объединенных таборитских войск стоял перед Прагой.
Только после усиленных уговоров удалось убедить Жижку не брать Прагу штурмом и не разрушать города, изменившего революционной гуситской программе. Пражские горожане и Сигизмунд Корибутович, вопреки воле польского короля вновь вернувшийся в Чехию, подчинились Жижке и заключили перемирие. После упорной борьбы Жижке наконец удалось объединить своим мечом гуситское революционное движение на основе общей программы и общей борьбы. В ознаменование соглашения пражские отряды и Сигизмунд Корибутович присоединились к таборитам; под руководством Жижки соединенные войска направились в Моравию, на борьбу против Сигизмунда и его союзников. 4 октября 1423 года Моравия стала леном зятя Сигизмунда, герцога Альбрехта Австрийского (на которого смотрели как на наследника Сигизмунда), и должна была превратиться в удобный плацдарм для нападения Сигизмунда на Чехию. Вот почему объединенные гуситские отряды отправились к моравским границам. Однако это был последний военный поход Жижки. В пути, во время борьбы за город и крепость Пржибыславу, он заболел и умер — 11 октября 1424 года.
В лице Яна Жижки из Троцнова гуситское революционное движение потеряло выдающегося полководца и политика; если гуситское революционное движение, сплоченное в единый блок, было прочно защищено от нападений международной реакции — в том заслуга Жижки. Он был выразителем интересов бюргерской оппозиции и воевал за осуществление ее целей. Поэтому его политика была направлена как против реакции (панства, высшей церковной иерархии и патрициата), так и против бедноты. Все военные и политические действия Жижки свидетельствуют именно о таком классовом характере его деятельности.
Несмотря на это, Жижка никогда не переставал быть действительно народным вождем и политиком, потому что он вел активную борьбу за программу исправления общества, сформулированную в четырех пражских статьях. Программа исправления общества стала революционным лозунгом, за которым охотно шли и деревенский люд и городская беднота. Вавржинец из Бржезове, хронист, представитель пражских бюргеров, несмотря на то, что он далеко не восхищен таборитским гетманом, характеризовал Жижку как «чрезвычайно смелого» полководца, «за которым шел и которого весьма охотно слушался сельский люд, плохо одетый, с цепами, дубинами, с самострелами и копьями»[154]. Широкие народные массы прекрасно понимали, что борьба против феодалов, хотя она и не имела целью ликвидацию феодального порядка, отвечала их интересам. Воинский устав Жижки показал, какое место занимали представители «общины тружеников» в походных войсках. Третья статья таборитской программы, включенная (с добавлениями) в воинский устав Жижки, требовала наказания тяжких грехов короля, князей и панства и предоставляла реем верующим право наказывать за грехи. Если ко всему этому мы добавим уменьшение церковных податей и платежей, которое осуществляли походные войска Жижки, то поймем, почему простой народ Чехии так любил Жижку и так восхищался им, почему образ гетмана, земана, представителя низшей шляхты и бюргерства, неуклонно и беззаветно боровшегося за «четыре божественные статьи» и отличавшегося справедливостью — справедливостью, вошедшей в пословицу, — глубоко укоренился в сознании народа.
Наиболее важное место занимает Жижка в славной истории гуситских войн. Успеху Жижки способствовал прежде всего тот факт, что вокруг него собралось действительно народное войско. До сих пор ядро феодальных войск составляли рыцарская конница и наемные солдаты; пешие походные войска Жижки, войска революционные, воевали не за деньги, а за торжество справедливого дела. Крестьяне, особенно беднота, и ремесленники не имели возможности достать боевых коней и были вынуждены сражаться пешими, тем оружием, которое было у них под рукой. Хронист ясно говорит, что Жижка только при взятии Вожице весной 1420 года «создал у себя конницу, и когда видел какого-нибудь хорошего мужика, он сразу же давал ему снаряжение и коня, обучал верховой езде и боевому искусству»[155]. Жижка научил своих бойцов использовать и сельское оружие (цепы), дополнил ядро войска — пехоту — конницей и создал непобедимую армию. Однако мы не смогли бы объяснить успехов походных войск Жижки в борьбе против рыцарских феодальных войск, исходя только из численности пехоты и нового вида вооружения, — успехи эти были вызваны также и совершенно особыми формами борьбы. Еще в тот период, когда народ бежал в горы, действенным средством обороны против нападающих оказались телеги. Особым образом сконструированные телеги давали войску Жижки не только возможность обороняться, когда войска располагались лагерем, но и быстро передвигаться в походе. Искусно расположив телеги, Жижка добился того, что его войскам не приходилось иметь дело с рыцарскими отрядами в открытом поле; он встречал их под защитой ограды из телег. Основой артиллерии стали установленные на телегах пушки, которые громили строй нападающих врагов. Не случайно хронисты подчеркивают уничтожающее действие орудий Жижки, которые давали возможность «божьим бойцам» переходить от обороны за оградой из боевых телег в быстрое наступление против нападающего неприятеля. Войска Яна Жижки из Троцнова превосходили феодальные войска также уменьем быстро и легко маневрировать: они умели во-время отступить, перегруппировать силы и перейти в наступление в тот момент, когда враг этого менее всего ожидал. Жижка никогда не предоставлял инициативу врагу. Даже отступая, он неизменно преследовал одну цель — найти место, удобное для обороны и для нападения, обычно на какой-либо горе, или возвышенности, или в каком-либо лагере, который сама природа сделала неприступным. Ярче всего его полководческий талант выявился в битве у Малешова. К этому времени он был совершенно слеп, но он видел глазами своих подгетманов и соратников и сумел найти самое удобное место для победоносной обороны и нападения. В этой битве — если верить сообщениям хронистов — боевые телеги были использованы не только для постройки оборонительной ограды (для этого они обычно ставились в несколько рядов), но и для нападения. Телеги, наполненные камнями, были сброшены с откоса в ряды неприятеля и вызвали замешательство в стане врага.