Братиславская встреча продемонстрировала несокрушимое мужество гуситов., Эта встреча показала, что в присутствии виднейших представителей феодальной знати гуситы не утратили ни решимости, ни революционного энтузиазма. Гуситские делегаты, выступая в Братиславе, ясно сознавали, что они ведут борьбу за правое дело, что за ними мощь революционных народных масс.
В тридцатые годы XV века гуситское революционное движение вновь достигло апогея. После неудачи братиславских переговоров Прокоп Великий приступил к подготовке нового большого похода. Он вновь собрал таборитские, «сиротские» и пражские войска и в конце 1429 года отправился с ними на север от Чехии, в Мейссен. Так начался крупнейший зарубежный гуситский поход, слава о котором прогремела на весь мир. Сначала чешские войска беспрепятственно дошли до Лейпцига — немецкие отряды вообще не отваживались вступать в борьбу с чехами. Под Лейпцигом гуситская армия повернула на запад. Прокоп разделил ее на пять отрядов, которые прошли через Саксонию в Верхнюю Франконию и Баварию. Целью этого «прекрасного похода» было распространить идеи гуситства за рубежами Чехии и вызвать здесь тем самым революционное движение. Свидетельством тому являются события в Бамберге.
2 февраля 1430 года «священник Прокоп, руководитель походного войска таборитского» (так звучал титул Прокопа), направил в Бамберг письмо, в котором, отвечая от имени объединенных гуситских войск на просьбы бамбержцев о перемирии, писал: «Мы просим вас, чтобы вы прежде всего вернулись к истинам Евангелия, за которые мы по сей час изо дня в день ведем неустанную битву. Как только вы согласитесь на это, сразу же прекратятся все опустошения, и мы не будем вынуждать вас к денежным выплатам или силой оружия отнимать ваше достояние, напротив — мы станем защищать вас от всякого, кто на вас нападет и будет вас грабить»[168]. В годину самой ожесточенной борьбы Прокоп Великий настаивал только на принятии гуситской программы «евангельских истин». Беднота и мелкие ремесленники Бамберга поняли, что принятие предложения Прокопа поможет им в их беде. Богатое бюргерство и церковная знать, страшась приближающихся революционных армий, бежали из города. «На улицах остался только простой народ, — писал в своей хронике немецкий купец Бурхардт Цинк, — большие толпы народа, бродившие по городу из конца в конец, овладели домами богатых горожан. Бедняки нашли в домах вино и другие вещи и захватили все это с собой; они ели, пили и услаждались. Они направились также в дома богатых священников и каноников, бежавших из города. И тут чернь вела себя не лучше, чем в домах горожан. Именно по поводу этого господства черни говорилось, что Бамбергом овладели гуситы. Но это была неправда»[169]. Действительно, гуситам незачем было захватывать Бамберг, они и без того достигли своей цели. Революционный народ изгнал патрициат и высшую церковную знать; город стал на сторону гуситского революционного движения.
События в Бамберге позволяют нам ответить на вопрос, почему гуситы брали один укрепленный город за другим, почему столь безмерный ужас охватил бюргерство Германии. Суть дела была в том, что бюргеры опасались одновременно двух врагов: революционных гуситских войск на поле боя и гневной толпы бедняков на улицах своего города. Поэтому даже столь отдаленные от Чехии города, как, например, Франкфурт-на-Майне, ассигновали большие суммы на углубление рвов, укрепление стен, на «поддержание — порядка» в городе. А между тем войска гуситов, подобно гигантской лавине, неуклонно приближались к Нюрнбергу. «И чехи свободно продвигались по этим странам, разделившись на пять армий, и чинили великий ущерб; и повсюду люди говорят, что сожгли они во время этого похода около 70 укрепленных мест, а число [сожженных] крепостей и деревень неизвестно; жители всех этих немецких земель не смели выступить в поле против чехов»[170].
Богатыми купцами Нюрнберга овладела паника. Бургграф Нюрнбергский, наместник короля Сигизмунда в Германии Фридрих Гогенцоллерн, отправил навстречу гуситам послов, предлагая им золото. Гетманы походных войск получили несколько тысяч золотых с одним условием, чтобы они пощадили Нюрнберг — крупнейший немецкий торговый центр (курфюрст Бранденбургский Фридрих заплатил 14 тысяч золотых, герцог Баварский— 10 тысяч золотых и Нюрнберг — И тысяч золотых). Однако Прокоп Великий, получив столь громадные суммы, отнюдь не намерен был этим удовлетвориться. Свое победоносное продвижение, которое повергло в ужас немецких феодалов, он использовал, чтобы снова добиться публичной дискуссии. Он заключил с Фридрихом Гогенцоллерном так называемое «Бегеймштейнское соглашение», в силу которого Фридрих Гогенцоллерн обязался предоставить многочисленной чешской делегации возможность посетить Нюрнберг и выступить перед собравшимся народом в защиту четырех статей. После многолетней борьбы перед гуситами снимались, наконец, феодальные барьеры, они получали возможность свободно изложить свое справедливое учение. Значение победы, одержанной гуситами, огромно; оно не умаляется даже тем, что, несмотря на обещания и обязательства Фридриха Нюрнбергского, диспут не состоялся — папе и королю Сигизмунду удалось уговорить Фридриха нарушить его обещания (или, что всего вероятнее, сам Фридрих воспользовался уходом гуситских войск, чтобы нарушить данное им слово).
170
Staré letopisy, str. 81 (в издании Харвата это место также было изъято фашистской цензурой).