Все это позволяет ответить на вопрос, почему гуситское революционное движение было, по тому времени, самой длительной и самой упорной схваткой с феодалами. Движение широких революционных масс, направленное против самих устоев феодального строя и привлекшее на свою сторону большинство чешской нации, обусловливало длительность и упорный характер борьбы, которую внутренняя и международная реакция лишь с громадным напряжением сил, только после пятнадцатилетних боев смогла подавить.
Уже эти совершенно неопровержимые факты должны поставить перед нами вопрос о том, каково место гуситского революционного движения в развитии всего человеческого общества, в истории революции. К. Маркс в своей статье «Революционная борьба в Венгрии» определил гуситское движение как национально-чешскую крестьянскую войну религиозного характера против немецкого дворянства и верховной власти германского императора[193]. Энгельс назвал гуситское революционное движение «крестьянской войной». «Революция 1525 г. была местным делом Германии, — пишет он о крестьянской войне в Германии. — Англичане, французы, чехи, венгры уже успели проделать свои крестьянские войны к тому моменту, когда немцы стали совершать свою»[194]. Однако следует уяснить себе, что понимали Маркс и Энгельс под «крестьянской войной». Означает ли «крестьянская война» — крестьянское восстание, возмущение крестьян? В своей работе «Крестьянская война в Германии» Ф. Энгельс несколько раз называет немецкую крестьянскую войну «революцией». В более поздней работе — во введении к английскому изданию работы «Развитие социализма от утопии к науке» (Лондон, 1892 год) — он указал, что немецкая крестьянская война стоит в одном ряду с английской и французской буржуазными революциями. «Великая борьба европейской буржуазии против феодализма дошла до высшего напряжения в трех крупных решающих битвах»[195] — первой битвой была крестьянская война в Германии, второй — английская и третьей— французская буржуазные революции. Следовательно, Энгельс рассматривал немецкую крестьянскую войну как раннюю форму буржуазной революции, ее первую ступень. «Оригинальное явление: во всех трех великих буржуазных революциях [то есть в крестьянской войне в Германии, английской и французской революциях. — Й. М.] боевой армией являются крестьяне. И именно крестьяне оказываются тем классом, который после завоеванной победы неизбежно разоряется в результате экономических последствий этой победы»[196].
Судя по этим высказываниям, Энгельс рассматривал крестьянскую войну в Германии не просто как крестьянское восстание, но как раннюю стадию, первую фазу буржуазной революции, когда крестьянство сражалось за интересы бюргерства, которое в конечном счете предало своего союзника. На протяжении всей работы «Крестьянская война в Германии» Энгельс приравнивает крестьянскую войну в Германии к буржуазным революциям (исходя из ее характера, а не из размаха движения). Он приравнивает крестьянскую войну к буржуазным революциям еще и потому, что в ходе этой войны в борьбу вступила беднота, предшественник пролетариата. «И в то время как горожане и дворянство еще продолжали между собою драку, немецкая крестьянская война пророчески указала на грядущие классовые битвы, ибо в ней на арену выступили не только восставшие крестьяне, — в этом уже не было ничего нового, — но за ними показались предшественники современного пролетариата с красным знаменем в руках и с требованием общности имущества на устах»[197].
Можно ли в таком случае гуситское революционное движение рассматривать подобно крестьянской войне в духе гениальных характеристик Маркса и Энгельса — как раннюю стадию буржуазной революции — или же, может быть, его следует рассматривать просто как крестьянское восстание? Посмотрим, что было движущей силой гуситского революционного движения и что было его ведущей силой. Нет сомнений в том, что движущей силой были наиболее эксплуатируемые элементы чешского общества XV века — крестьянство и городская беднота. Уход в горы, деятельность Желивского в Праге, основание Табора — в целом все это результат вступления в борьбу крестьянства и городской бедноты. Это они начали гуситское революционное движение. Походные войска, объединявшие бедноту и крестьянство, на всем протяжении революционного движения высоко держали боевое знамя с красной чашей, именно они проливали кровь за четыре пражские статьи, за программу бюргерской оппозиции. В битве у Липан именно из рук «божьих бойцов», то есть из рук крестьян и городских бедняков, вырвали знамя революции. Хотя в результате революционной борьбы был устранен крупнейший эксплуататор — церковь, ее место заняли паны, рыцари и бюргеры, которые скоро в деле угнетения народа пошли по стопам своего предшественника — церкви.
195
К. Маркс и Ф. Энгельс, Избранные произведения, Госполитиздат, М., 1948, т. II, стр. 94.