Насколько успешно действовал народ, покажет последующее изложение. Опыт показал, что в Чехии, как всегда и всюду, простой народ следует за даровитыми начальниками. Однако эти начальники дали только толчок движению, которое давно уже зародилось в народе и только проявилось под воздействием тех людей.
У нас есть мужи, известные всей нашей родине, но не понятые до сих пор, а часто и неправильно судимые. И сразу невольно вспоминаешь о Яне Жижке, неустрашимом вожде чешского народа, и о Прокопе Великом.
Пусть эта книга ободрит чехов, чтобы они отвратили сердце свое от иноземного, пусть она поможет Чехии стать на путь национального величия и мужества»[224].
Другой представитель радикальных демократов, Карел Сабина, также сознательно связал свою революционную деятельность с борьбой гуситов, назвав свой журнал, проникнутый идеями социализма, «Табором» (1848 год). На пражских баррикадах чешский народ бился с тем же врагом, против которого боролись когда-то гуситы, — против феодалов. В устах этих бойцов, сражавшихся на баррикадах, торжественно звучали строки «Песни свободы», написанной для революционного собрания «Согласие» молодым композитором Бедржихом Сметаной на слова И. Колара. Эта песня вновь воспевала героическую борьбу гуситов:
Так первое музыкальное произведение Сметаны было посвящено гуситам. Это новое доказательство того, какими примерами вдохновлялись бойцы пражских баррикад; в в гуситском революционном движении они черпали силы, выдающиеся деятели этого движения были для них образцом.
Совершенно естественно, что чешскому рабочему классу, самим ходом исторического развития призванному уничтожить эксплуатацию человека человеком, в период его борьбы против капитализма особенно дороги гуситские революционные традиции. Если буржуазия, оказавшись у власти, постепенно изменила свое, некогда восторженное отношение к гуситству, если буржуазная историография старалась лишить гуситское движение его революционного содержания, а следовательно, оклеветать и фальсифицировать его, то рабочий класс не забыл революционные традиции гуситов. Рабочие, как и все трудящиеся, с радостью приветствовали исторические романы А. Ирасека («Между течениями» и «Против всех»), где дано яркое изображение гуситских войн. Эти романы раскрыли широким народным массам значение гуситского революционного движения. Чем больше буржуазная историография клеветала на гуситов, тем чаще народ обращался к историческим романам Ирасека. Помогая народу правильно понять гуситство, Ирасек выполнял ту задачу, которую должна была бы выполнить историография.
Но и непосредственно — устами своих прямых представителей — пролетариат сказал решающее слово в оценке гуситского революционного движения, значения гуситских революционных традиций для рабочего движения. Уже само чешское название собраний — табор лиду — взято у гуситов; народные собрания протеста против угнетения сначала назывались митингами, позже им дали название «таборов», и это, конечно, не случайно. Из воспоминаний пионера рабочего движения Ладислава Запотоцкого мы знаем, что он собирался прочитать лекцию о народном вожде, революционере Яне Желивском. Однако уже само название лекции всполошило австрийскую полицию, которая расценила ее как «подстрекательство»; лекция была запрещена. Рабочие газеты неоднократно указывали, что чешский пролетариат идет на борьбу с капиталистами, вдохновленный примером гуситского революционного движения. И когда 1 мая 1890 года чешский пролетариат, в ознаменование дня международной солидарности рабочего класса, впервые вышел на улицу, Ян Неруда писал, что в гуле шагов тысяч рабочих ему слышится гул гуситских боев, что это выходит на арену новый, молодой общественный класс, наследник славных революционных традиций. «Красные значки, красные галстуки… Я впервые видел его на улице — этот темнокрасный цвет мирового социалистического движения; я вздрогнул. Удивительно! Удивительно! — те же цвета — черный на темнокрасном фоне, — которые развевались над головами гуситов, борцов за религиозную свободу, развеваются сегодня над головой борцов за полное гражданское равенство!»[226] Ян Неруда почувствовал историческое значение выступления на сцену рабочего класса в Чехии и правильно связал его с гуситскими революционными традициями.
224
Úvod ke knize E. Arnolda, Děje husitů s zvláštním zhledem na Jana Zižku, Praha 1848, str. 3 n.
225
Cм. Vladimír Helfer t, «Boží bojovníci» v české hudbě 19 stol., Zižkův sborník 1924, str. 278.