Погибли ее средства к существованию!
Александра стояла и тихонько всхлипывала, вода стекала с ее мокрого платья.
Темза забрала у нее… Вода — это какой-то ненасытный монстр в ее жизни! Кит Ионы! Сжирает все, что ей дорого, но ее саму выплевывает назад, снова и снова, оставляя с чувством все возрастающей потери и все более одинокой.
И опять у нее не было другого выхода, кроме как зажать себя в кулак и все начать заново.
— Ну, что скажешь? — Чейз раскинул руки и медленно обвел ими комнату, показывая, как продвигается еще не законченный ремонт. — Я заново отделываю помещение, чтобы превратить его в гнездышко холостяка.
Барроу оглядел разруху в бывшей комнате экономки.
— А куда делись вещи миссис Грили?
— Она теперь занимает спальню на втором этаже. Более чем удачное расположение.
— Позволю себе поинтересоваться, в чем причина всех этих перемен.
Чейз отошел к бару, налил себе и Барроу по стаканчику бренди.
— Пока Розамунда с Дейзи не уедут в школу-интернат, мне необходимо личное убежище.
— Взрослый мужчина прячется от двух маленьких девочек?.. В этом есть что-то умилительное, не правда ли?
— Перестань! Я просто не знаю, что делать с детьми. И нет смысла начинать учиться этому. Я не собираюсь заводить сопливых чумазых созданий. Даже если мне очень захочется жениться, бессмысленно искать пару. Ты уже заявил права на самую лучшую женщину в Англии.
— Это правда.
Джон Барроу-старший был поверенным отца Чейза. Уже с детских лет Чейз и Джон Барроу-младший знали, что продолжат семейную традицию. И понимали, почему так будет, но никогда не заводили разговор об этом. Они были единокровными братьями. Получилось так, что отец Чейза завел связь с дочкой одного из местных джентльменов, и она забеременела. Тогда его поверенный взял девушку в жены, а когда родился ребенок, воспитал его как родного.
Поэтому Чейз и Джон росли вместе. У них были одни и те же учителя, одни и те же наказания. Ссорились они из-за лошадей и девушек. Несмотря на разницу в статусе, молодые люди оставались близкими друзьями и в школьные годы, и потом, позже.
Чейзу очень повезло. Сейчас, когда на него свалились заботы о герцогстве, ему просто необходим был друг, которому можно всецело доверять и который сумел бы помочь ему управлять поместьем.
— Как там мой крестник? — поинтересовался Чейз. — Уже начал ругаться плохими словами?
— Чарлз достоин своего крестного, к сожалению.
— Значит, очаровывает каждую женщину в пределах досягаемости.
— Лежит кверху пузом, когда другие работают.
— Вот что я тебе скажу, — с раздражением заявил Чейз. — Пока тебя здесь не было, я трудился в поте лица. Оглянись и посмотри на результаты этих трудов. Этот бар сделан моими руками. Потребовалось покрыть его несколькими слоями лака. Если тебе этого мало, только за последнюю неделю мне пришлось проштудировать десяток гроссбухов с банковскими отчетами и провести собеседования с пятью кандидатками на место гувернантки.
— Пять кандидаток? И ты не нашел ни одной подходящей?
— Я принимал их всех, но никто не выдержал здесь дольше двух дней. Последняя, например, даже не переступила порога детской, хотя очень жаль. Я понадеялся на нее. Она заметно отличалась от всех остальных.
Обычно Чейз сам убеждал женщин оставить его. Но ему почему-то захотелось, чтобы Александра Маунтбаттен не уходила.
Барроу внимательно посмотрел на него.
— Это странно.
— Что именно?
— Ты вздохнул.
— Ничего странного. В последнее время со мной такое случается все чаще.
— Нет, я говорю о том, как ты вздохнул. В тебе говорит не усталость, не раздражение. Это была… тоска.
Чейз косо посмотрел на друга.
— Не тосковал ни одного дня в жизни. Я даже не знаю, что такое тоска. — Он подтянул на себе жилет. — А сейчас, если ты меня извинишь, я должен отправляться на встречу. Лондонские дамы не могут самостоятельно доставлять наслаждение. Нет, я не прав — они, конечно, могут самостоятельно доставлять себе удовольствие, но при случае благосклонно позволяют мне поучаствовать в этом.
— Кто она на этот раз?
— Тебе не все равно?
— Даже не знаю. А тебе? — Короткий взгляд Барроу был как удар хлыстом. — Когда-нибудь ты будешь вынужден остановиться.
Чейз ощетинился.
— Ты всего лишь мой поверенный. Ты мне не судья. Избавь меня от морализаторства. Я не обещаю женщинам ничего из того, что не собираюсь исполнять.