За дверями снова послышался знакомый визгливый голос, и принц заметно вздрогнул.
«О, а вот и мамка подоспела! — подумала девушка, обреченно вздохнув. — Сейчас снова верещать будет... стоп! Она что, пасет своего великовозрастного сына?! Да наверняка!
Бдит, чтобы он не оставался надолго со мной! Чуть что — бежит со всех ног и отгоняет его высочество. Она и к началу-то представления опоздала лишь потому, что слишком рано.
Спала еще, небось, когда наушники доложили, что принц снова около меня трется…
Принц метнул огненный острый взгляд на двери, за которыми уже бушевала королева.
Он ухватил Эвиту за руку, рванул ее к себе, словно хотел обнять и, Эвита вдруг ощутила себя крохотной и легкой.
Золотой пылинкой она танцевала в теплом утреннем луче, пронизывающем комнату.
«Что это такое?! — ахнула она, но слов своих не услышала. — Час от часу не ‚легче! Как это?! Волшебство, магия?! Мало мне переселения душ, но это хоть как-то можно объяснит, этим люди грезят всю историю человечества! Но вот это?! Так, спокойно!
Может, я вчера грибы ела, с жареной картошкой? А они оказались совсем не полезные для организма?»
— Сию минуту откройте! — бушевала королева за дверями.
Принц спокойно оглядел комнату, подобрал разрезанные чулки и сунул их в карман.
Только после этого шагнул к дверям и повернул ключ в скважине.
Королева ворвалась в комнату, как смерч.
Одета она была наспех, волосы ее, расчесанные, но не прибранные в косы, лежали медовыми реками на плечах.
— Вы снова у нее, ваше высочество! — стискивая костлявые пальцы в кулак, прошипела королева, сузив глаза до двух щелок. Весь ее вид так и сочился ядом.
— Где она?! Куда вы ее прячете!?
Принц насмешливо изогнул бровь и усмехнулся более чем ядовито.
— Кого вы рассчитываете тут найти, ваше величество? — спросил он едко.
— Эту потаскуху! — шипела королева, оглядывая все углы, порываясь заглянуть под кровать. — О, я прекрасно знаю ваше коварство, дорогой сын! Вы не пропустите ни единой юбки, но я, кажется, ясно дала вам понять, что не потерплю, чтобы вы лезли конкретно под эту юбку!
— Я и не лезу — спокойно ответил принц.
«Потому что уже залез — ядовито подумала Эвита, летая в теплом потоке воздуха над его головой. — Впился, как... клещь
— Где она, где?!
Растрепанная королева даже сипела от ярости, мечась по комнате.
— Да кто вам нужен, королева-мать, — сухо произнес принц, наблюдая за ее поисками. —
Юную герцогиню я отослал с учителями в учебный класс, а ее сестру направил к портному, черт вас дери! После вашего обыска она же осталась... голой.
В его голосе прогремела ярость, и королева, услышав это, успокоилась, словно дразнить и доводить принца было для нее любимым делом, да и вообще целью жизни.
— Как прикажете с ней общаться, если она из постели вылезти не может? —продолжал ругаться принц.
— Этот обыск был необходим, — с недобрым удовлетворением произнесла королева, разглаживая узловатыми пальцами платье на животе. Словно сожрала кого-то и теперь с удовольствием переваривает добычу. — В ее вещах мог быть припрятан талисман.
Магический амулет Еретическая грязь, колдовство, грех.
Она заохала, словно от глубокого горя, и несколько раз ударила себя по губам, словно наказывая свои губы за произнесённое слово «колдовство».
— В трусах вшит, — подсказал непочтительный принц. — Ваш обыск будет стоить мне крупную сумму. Потрудитесь потом оплатить мне мои расходы. Все, что я потрачу на то, чтобы одеть герцогиню.
Королева снова окрысилась.
— С нее достаточно было бы и монашеской рясы! — заорала она, багровея. —Этому грязному отродью не в шелках надо ходить, а каяться за свои грехи, за свою порченую магией кровь, за свою черную душу!
Эвита слушала — и немела от изумления.
«Амулеты? — оторопело думала она. — Талисманы? Магия? Каяться?! Это после фокусов, которые выкидывает его высочество, каяться нужно мне?! Так-та-а-ак... а маменька-то знает, что сынок у нее тоже порченный удался? Или королям можно?
Но, судя по тому, как эта старая сушеная щука мечет икру, нельзя никому... Так что ж выходит?!»
Эвита, судя по всему, девушка была не глупая, а Маша ей не уступала. Как говорят? Одна голова хорошо, а две лучше?
Вот в две головы, доставшимися ей от магии, девушка и сложила два и два.
«Герцога-то прищучили, скорее всего, за колдовство, — думала она лихорадочно.
— И не за навет не за наговор, а за вполне себе реальное. Королева-мамка вон как бъется в припадке. Ненавидит магов! Вот и пошла войной, истребила. Если Эвита не помнит причины войны, значит, магический дар у нее или удален, или... как-то стерт из памяти.
Что-то, в общем, сделали. Вот и принца женят на кобыле, потому что от нее гарантировано магов не родится. А магия, видимо, по наследству передается?»
Принц, словно услышав ее мысли, многозначительно глянул вверх, в светлый луч, где
Эвита летала мелкой золотой точкой, и девушка снова вскрикнула, понимая, что и мысли ее принц вполне читает.
«Вот зачем ему я! — подумала Эвита в панике. — Потомство он хочет магическое!
Победитель магов в этой войне сам такой! Сам маг. Да еще похлеще других будем. Как это мамка просмотрела такое в собственном доме?
«Хризалида, — раздался в ее голове насмешливый голос принца. — Я —талантливая хризалида. Я умею скрывать свой дар».
«Отлично, ваше высочество! — еле переведя дух, произнесла Эвита. — Но передо мной вы раскрылись! Как теперь выкручиваться станете?»
— Что вообще за странный каприз, — брюзжала королева. — Зачем было тащить эту...
мерзость в дом?! Как будто кто-то другой не может обучить вас языку!
— Что в этом такого? — невинно ответил принц. — Дочери герцога — это мой военный трофей. военными трофеями принято хвастаться и любоваться.
— Магической ересью!.. — шипела королева, сжимая кулаки. — А не трофеями! Принц и ухом не повел.
«О-о-о, ваше высочество! — насмешливо заметила Эвита, летая над головой принца — А
яйца то у вас стальные. Узнай ваша матушка о ваших суперспособностях, человек-паук вы мой, она и вас бы не пощадила, так? И каково это, каждый день слышать от собственной матери эту злобную словесную роту?»
«Я в вашей жалости не нуждаюсь», — зло отчеканил принц.
— У них же, как будто, вырезаны магические способности, разве нет? —преспокойно заметил он. — Кобра лишена своих ядовитых зубов. Я сам видел королевское клеймо.
Ваш еретик-чернокнижник постарался на славу. Что вы так переживаете?
Эвита ахнула; в памяти ее воскресло какое-то видение, ожегшее болью, сильной болью.
Всплыла в воспоминаниях картинка — глубокий, дымящийся черный ожог, наливающийся отеком.
Ожог в виде красивой трехлепестковой лилии. Изящный, маленький изящное рабское клеймо.
На бедре, выше колена.
Там, где мужчинам смотреть неприлично.
Там, где не осмелился бы ее тронуть ни один солдат.
Ни один вельможа.
Никто вообще.
Кроме этого жестокого и властного человека.
Принца.
«Вы что, клеймили меня?! — ахнула Эвита. — Клеймили своей печатью, как корову какую-то?! Вы! Это вы сделали, лично! А никакой не чернокнижник»
Принц и ухом не повел.
Смотреть на него стало невыносимо.
Эвиту всю трясло, она не могла унять дрожь. Та пробирала ее до самых костей, девушке показалось, что ее охватил какой-то приступ. Паника накрыла ее с головой, дышать стало трудно.
«Ненавижу! Как же я ненавижу вас! — выдохнула она. — С вами у меня связано одно лишь воспоминание — унизительная боль. Я ненавижу вас, слышите?! слышите, вы?!
Кровопийца! Как у вас рука поднялась?! Если вы сами маг, то как вы могли искалечить такого же, как вы, человека?! Хотели уничтожить всех, чтобы остаться единственным и самым сильным?! Отняли дар лично вы! Сами! Насильно!