Язык принца мягко провел по губам девушки. Он поцеловал ее нижнюю губу, чуть прихватив своими губами. Девушка чуть ахнула, чувствуя, как ее щеки наливаются румянцем от возбуждения, когда язык принца проник в ее рот Мягко, нежно, непередаваемо сладко. Возбуждающе, так, что кровь закипала в жилах.
— А говорил, — пролепетала девушка, млея в его руках, растворяясь в блаженстве, которое дарили ей его нежные невесомые поцелуи, шелковые касания губами, —что никогда никого не целовал.
— Это было так давно, что я забыл, — хрипло ответил он, и снова припал к ее тубам, заглушая ее голос, овладевая девушкой языком в рот, страстно, развратно, мягко, непередаваемо приятно.
В этом мягком касании было столько интимного, страстного эротизма, что девушка невольно ощутила себя обнаженной под его жадным голодным взглядом.
Жаркий стыд вперемешку с возбуждением и жаждой прокатился по ее нервам.
Желание тотчас родилось в ее теле, и она едва не застонала от желания упасть в постель, откинуться назад, подставляя под эти мягкие, сладкие касания губ все свое пылающее тело.
Если б принц сейчас овладел ею, это показалось бы ей естественным. Она не посмела бы и пальцем шевельнуть, чтоб воспротивиться его власти над собой. Она позволила бы целовать себя всюду и покорно развела бы колени, раскрываясь перед ним как цветок.
Неторопливая нежная ласка, полная любования, коснулась самой ее души.
Грубиян принц целовал и целовал ее, не скрывая своего влечения, своего желания ее тела, своего любовного безумия.
ЕСИ она и была его добычей, то он хотел растерзать и истомить ее страстью.
Сама того не замечая, девушка дышала с ним в одном ритме, двигалась так же плавно, как его руки скользили по ее телу Ее пальцы ныряли в его волосы, разглаживали его плечи, обвивали его шею, и оба они еще глубже ныряли в восхитительное страстное забытье, лаская друг друга.
Принц властно сдернул платье с ее плеч и, чуть отстранившись, разорвав сладкую негу поцелуя, тяжело дыша, глянул в ее зеленые лаза.
Девушка не произнесла ни слова, лишь потупила взор и покраснела.
Но ее молчание было громче любого слова.
С жадностью принц припал губами к ее обнажившемуся плечу, жарко поцеловал ее в шею, еще и еще метя алыми пятнами тонкую кожу.
Забывшись в восхитительном головокружении, девушка откинула голову назад. Тая в ласках принца.
Она не возразила, даже когда его тяжелая горячая ладонь коснулась ее груди, обнажая, освобождая ее от невесомой ткани легкого платья.
ЕГО жадные губы припали к ее соскам, целуя, посасывая. Горячий язык ласкал и гладил острые вершинки, будил острое удовольствие.
Принц обхватил девушку обеими руками, уткнулся лицом в ее обнаженную грудь, исцеловавывая. Он совершенно обезумел от страсти и готов был бросить ее на постель и овладеть ею тотчас же.
Но пьянящее безумие прервал грубый стук в дверь.
Целующиеся отпрянули друг от друга, словно разбуженные от прекрасного, ‘блаженного сна и возвращенные в холодную, суровую действительность.
Розовая пелена спала с их глаз, осталась полутемная холодная комната.
— Лиданиец прибыл, — раздался голос из-за дверей. — Королева взяла себя в руки, переборола свой недуг и велит вам прибыть тотчас же в тронный зал. Хочет показать вас будущему хозяину.
Глава 12. Эвита и Маша
— Что ж за срочность такая! — взорвался принц. — Скажите Ее Величеству, что герцогиня скоро будет!
— Велено тотчас ее доставить, — непреклонно ответили из-за дверей.
Принц озлился.
— Это моя пленница! — рыкнул он. — моя собственность. Мне решать, когда и куда ее доставят!
В ярости он выскочил из комнаты, хлопнув дверью, и девушка вздрогнула, словно очнувшись ото сна.
Она глянула на себя в зеркало, и не узнала. Отшатнулась в ужасе.
Ее прекрасное лицо было искажено от ярости так, что смотреть было страшно.
Зеленые глаза походили на глаза зверя, пантеры перед смертельным прыжком.
Ее розовые красивые губы изогнулись в чудовищном оскале, и она прорычала чужим, жутким голосом.
— Ничтожная нищенка! Как ты посмела, ка-а-а-к, плести заговоры против меня!
Как ты могла ответить взаимностью этому мужлану, этому грязному мерзавцу!
И в голове испуганной девушки грохотал этот голос, чужой, страшный и неподвластный ей.
«Здравствуй, шиза! — весело подумала Маша. — вот таки сходят с ума!
— 0, а вот и хозяйка общежития пришла в себя, — кое-как справившись с испугом, произнесла Маша как можно более небрежно — С добрым утречком. Как головушка, не болит с похмелья?
— От какого похмелья, девка, — огрызнулась Эвита зло. — Ты же сама спела мне колыбельную! О-о-о, ты ответишь за свою дерзость. Я смогу устроить все так, что тебя втащат за волосы на плаху и отсчитают сотню ударов по спине.
— По твоей спине, дура, — беспечно ответила Маша. — Попортят твою красоту, между прочим. Ребра переломают И куда ты потом, с кривой спиной? Кого очаровывать будешь?
Гномиков-инвалидов? Ты хоть немного головой-то думай! А то, я смотрю, от злости у тебя последние мозги скисли.
— Мерзавка! — шипела Эвита бессильно. — Как ты смеешь! Это мое тело.
— Сама виновата, — ответила Маша. — Кто тебя просил хитрить и меня призывать? Я, между прочим, тоже не в восторге! Меня вообще не спросили! Жила себе, никого не трогала. И тут — бац! — очутилась не пойми где.
— Я звала, — прорычала Эвита, — самое ничтожное и жалкое существо, что только можно себе представить. Попав в тело красавицы, ты должна была быть благодарной и покорной, жалкая уродливая нищенка!
Эти уничижительные слова разозлили Машу в конец.
— Да ты офонарела, подруга?! — закричала она. — Кто уродливая?! Сама такая!
— У твоих волос цвет ослиного говна! — ругалась Эвита.
— В сортах говна не разбираюсь — вопила Маша яростно. — Зато у меня была своя квартира! Дом! Где я была хозяйкой, и ни от кого не зависела! Ясно тебе?! А здесь меня трахает любой, кому под силу юбку задрать!
Эвита насмешливо хмыкнула.
— Как будто в твоем мире кто-то вступится за нищую дурнушку!
— Еще как — заорала Маша. — Сиятельные... фараоны.
— Кто?!
— Рыцари мщения. Полицейские. Если кто-то посмеет тебя изнасиловать, они найдут его и покарают. Даже если ты сама валялась в канаве с голой жопой.
Эвита была потрясена.
— Ты выдумываешь — произнесла она после некоторого замешательства. — Быть этого не МОЖЕТ.
— Да вот еще, — фыркнула маша. — Рыцари мщения примчатся на помощь, даже если из твоего нищенского дома утащили пару грошей.
Эвита молчала, переваривая информацию.
— Так что не делай вид, что сильно меня облагодетельствовала, — продолжила Маша, торжествуя свою победу. — Я тебя о золотых волосиках и об ангельском взгляде не просила.
— Но принц, — коварно промолвила Эвита. — Принц Альберт! Он тебе понравился.
Держу пари, нет в твоем мире самца сильнее и качественнее, чем он. Ты и мечтать о таком не смела!
— И что? — хладнокровно парировала Маша. — Ты сама запрещаешь с ним крутить романы. Не понимаю, почему. Он реально хорош. Красив. Силен. А какой затейник.
— Дура! — грубо прервала ее Эвита. — Как будто в этом счастье.
— А в чем же? — удивилась Маша. — Послушай... не хотела тебе говорить, но принц-то в тебя влюблен. Когда-то увидел, и все, пропал. Правда, влюблен. вроде, пугает, и хочет казаться грозным и жестоким, но себя не перекроишь. Он очень нежен, когда…
— И слышать не хочу, что он вытворял с тобой! — брезгливо выкрикнула Эвита. —Какая мерзость! Похабщина какая!
— Ничего особенного, — смущенно пробормотала Маша, припоминая алый листопад.
Почему-то об этом ритуале она решила умолчать. Главным образом потому, что принц неоднократно повторил, что таким образом короли консумировали свои браки.