Прежде чем заниматься чем-то более серьёзным, нужно наладить контакт. За весь разговор мне удалось выдавить из неё лишь одно слово.
Не скажу, что я большой специалист в воспитании детей. Но эта девочка – настоящий дичок. Её отец должен понимать, что так нельзя.
– Ты уже завтракала, Лючина? – спросила я как можно мягче.
Девочка покачала головой и, чуть подумав, добавила:
– Я поздно встаю. Папа ещё не готовил.
О-о, да у нас настоящий прогресс. Я даже не задумалась, почему готовит папа, так обрадовалась целым двум предложениям, обращённым ко мне.
– Я пойду, помогу твоему папе. И заодно поговорю с ним. Хорошо?
Она посмотрела мне прямо в глаза и спросила:
– Вы правда останетесь?
Теперь пришла моя очередь кивать.
– Но папа сказал… – она осеклась и снова опустила голову, печально вздохнув.
Ну уж нет, достигнутый прогресс я не упущу. Поэтому осторожно коснулась её щеки. И удивилась тому, как ощутимо вздрогнула эта малявка от моего прикосновения.
Нет, только не позволить ей снова закрыться.
– Лючина, посмотри на меня, – попросила мягко, и когда девочка подняла голову, глядя на меня печальными голубыми глазюками, я заговорщицки ей подмигнула и сказала: – Твоего папу я уговорю.
– Правда? – в её глазах разгоралась робкая надежда.
– Обещаю, – произнесла со всей искренностью. И поверила в свои слова. Теперь я останусь не только ради себя, но и ради этой девочки. Просто не смогу её обмануть.
Кухню нашла быстро. Мсье Милфорд стоял ко мне спиной. Скинув куртку и оставшись в вязаном свитере с высоким горлом, он разжигал плиту.
– Почему вы сами готовите завтрак? – не удержалась я от вопроса.
Милфорд вздрогнул, коробок упал на пол, и спички рассыпались по полу. Мужчина посмотрел на беспорядок, потом перевёл взгляд на меня и, устало вздохнув, спросил:
– Чего вы хотите?
Я не ожидала этого вопроса, но ответ возник сам собой:
– Я хочу стать гувернанткой вашей дочери, – и это была правда. Чуть подумав, я добавила: – Позвольте остаться в поместье до конца лета. Мне… это нужно не меньше, чем Лючине. Потом, если вы по-прежнему будете против, я уеду.
– Зачем вам это? – он сверлил меня недоверчивым взглядом.
Я почувствовала, что сейчас необходимо быть предельно честной, потому что от этого будет зависеть его решение.
– Мне грозит опасность… Я выбрала вашу заявку, потому что уверена, что здесь меня не станут искать. – Его взгляд сообщил, что эта откровенность была излишней. Поэтому пришлось быстро добавить: – Нет-нет, не думайте, я не совершила ничего предосудительного. Я прячусь от нежеланного брака. Летом мне исполнится двадцать, и опекун уже не сможет решать мою судьбу.
– Что так не хотите замуж? – с кривой ухмылочкой спросил Милфорд.
– Не за этого человека, – предельно серьёзно ответила я. – Не хочу подвергать свою жизнь опасности.
И он отвёл взгляд, а потом и вовсе присел и начал собирать спички.
Подумав, я присоединилась к нему.
В кухне воцарилось молчание. Мы собирали рассыпанные по полу спички, а потом ссыпали их в коробок. И в этом простом действии не было никакой напряжённости, словно мы уже много лет делаем это вместе. Уверена, что сейчас мсье Милфорд размышлял.
– Что вы решили? – спросила я, когда весь беспорядок был устранён, и хозяин поместья положил коробок на его законное место.
– Вы можете пока остаться… – начал он, и я мысленно возликовала, – но будет несколько правил, которые вам придётся неукоснительно соблюдать.
– Каких же? – его хмурый взгляд и серьёзный тон меня больше не пугали.
– Никаких гостей в поместье, за ограду не выходить без моего разрешения, в некоторые ночи с заката и до рассвета вы не будете покидать своей комнаты, – он смотрел прямо мне в глаза, считывая реакцию.
Что ж, признаюсь, я обалдела.
Всё-таки мсье Милфорд у нас тиран. Но он согласился, и это уже было маленькой победой. Со всем остальным постепенно разберёмся. Думаю, эти правила можно обойти. Пока никакой логики в них я не заметила.
Не то что бы мне сильно хотелось разгуливать по дому ночами, но вдруг захочется пить? Или ещё чего?
В общем, я улыбнулась и ответила:
– Я согласна, мсье Милфорд. А всё же – почему вы сам готовите завтрак? Где ваши слуги?
Глава 6
Девчонка неимоверно злила. Всё в ней было чересчур. Слишком непокорная, слишком смелая. И основное желание, которое она вызывала – перегнуть её через колено и хорошенько выпороть.