– Мне уже лучше. Простите, я…
Мартин с настойчивостью сказал:
– Не нужно спешить, как на срочный вызов.
Он обхватил ее за плечи, и Энн ощутила его запах, такой мужественный, такой знакомый, такой желанный… и такой недосягаемый. Она заметила тревогу на его лице и с наигранной легкостью произнесла:
– Со мной все в порядке, Мартин. Это просто жара, и…
С глубоким интересом Тори заметила:
– А на Эльютере вы не падали в обморок. А там бывало и жарче.
Энн в панике уставилась на нее. Нужно что-нибудь сказать, лихорадочно думала она. Все что угодно. Пока Мартин не догадался об истинной причине.
Но тут вмешался сам Мартин.
– Попроси Дороти, чтобы она приготовила нам горячего шоколада, Тори, а я отведу Энн в ее комнату.
Тори сняла ботинки, повесила куртку на вешалку и побежала в кухню. Мартин опустился на колени перед Энн и расшнуровал ее кроссовки. Ресницы отчетливо выделялись на фоне его порозовевшей кожи, и Энн, не удержавшись, отвела прядь волос с его лба. Вскинув голову, Мартин ожег ее взглядом, казалось, проникающим в самые отдаленные тайники души, а затем его губы приблизились. Со стоном восторга Энн ответила на поцелуй. На мгновения, показавшиеся вечностью, их губы и тела слились.
Вдруг рядом раздался голос Тори.
– Так делают, когда собираются пожениться. Мне говорила моя подруга Уитни.
Мартин вскочил, и впервые за время их знакомства Энн увидела его в полной растерянности. Личико Тори выражало живой интерес. Она спросила:
– Поэтому вы и переехали сюда жить, Энн? Потому что вы собираетесь пожениться?
– Нет! – Мартин провел рукой по растрепанным волосам. – Конечно нет. Она переехала сюда, чтобы заботиться о тебе, Тори. Вот и все.
– Тогда почему же вы?..
– Некоторые вещи ты поймешь, только когда подрастешь, – непререкаемым тоном заявил он. – Ты попросила Дороти приготовить шоколад?
– Она подумала, что вы, может быть, захотите кофе. Поэтому я и вернулась.
– Иди и скажи ей, что шоколад нас устроит, Тори.
Недовольно поджав губы, Тори снова побежала в кухню. Мартин с раздражением сказал:
– Она достаточно умна, чтобы понять, когда от нее хотят отделаться. Я поступил глупо, позволив себе прикоснуться к тебе. Этого больше не случится, поверь.
Энн поверила. Покинутой, возбужденной, негодующей, испуганной… какой еще могла она себя чувствовать? Она с трудом поднялась на ноги, едва снова не упав, и выпалила:
– Сегодня вечером я напомню ей, что я здесь только временно!
– Будь так добра.
– Я не пойму, почему ты так злишься, ведь это ты поцеловал меня.
– Думаешь, я этого не знаю? – взорвался Мартин. – Стоит тебе посмотреть на меня своими большими зелеными глазами – и я веду себя безрассудно, как мальчишка. И так же несдержанно.
– И тебе это ненавистно, – прошептала Энн.
– Это слово столь же бессильно описать то, что я чувствую, как и любые другие.
– Так почему бы тебе не уволить меня, пока не случилось большей беды? Тори уже начинает привязываться ко мне… О Господи, Мартин, мне вообще не следовало переезжать сюда!
– Знаешь что? – прорычал он. – Я создал международную сеть заводов, сколотил огромное состояние – и обо всем этом моментально; забываю, стоит тебе оказаться поблизости. Не могла бы ты объяснить мне этот феномен?
– Огнеопасное сочетание. Твое собственное определение.
Мартин еле слышно выругался, а затем уже спокойнее сказал:
– Пойду в кухню, пока Тори снова не принялась нас искать. И последнее, Энн: то, что случилось сейчас, не должно повториться. Ты меня слышишь?
– Ты это уже говорил, – напомнила она и расстегнула молнию куртки. – Ты просто терпеть не можешь, когда что-то выходит из-под твоего контроля, Мартин Крейн. В этом твоя проблема.
– Я и психоаналитиков тоже не терплю!
– Особенно когда оным является женщина, задевшая тебя за живое, – безрассудно проговорила Энн и, сняв платок, тряхнула головой.
Шагнув к Энн, Мартин приподнял пальцем ее подбородок.
– Ты должна кое-что знать обо мне – я принимаю вызовы, от которых другие мужчины уклоняются. Поэтому не заходи слишком далеко. Под его угрожающим взглядом она инстинктивно отступила. Но ее голос, с гордостью отметила Энн, совсем не дрожал.
– Не лучше ли тебе пойти поискать Тори?
– Помни о том, что я тебе сказал. Ради собственного блага.
Он зашагал по холлу к кухне. Хотя Энн и чувствовала некий душевный подъем, но колени у нее дрожали, как у однодневного котенка. Для женщины, известной своим хладнокровием в трудных ситуациях, это никуда не годилось. Но по крайней мере, удалось отвлечь Мартина от подозрений по поводу ее обморока. Ему ненавистно ее присутствие. И вряд ли будет приятно услышать, что она носит его ребенка…