— Хотелось бы узнать, Иван Францевич, в состав каких лекарств входит морфий и какие болезни ими лечат?
— Разрешит-те поинтересоват-ться — а для какой надобности Вам это знат? На больного вы не похожи… — Цизек улыбнулся, давая понять, что шутит, — Уж извинит-те меня за любопытство…
— Больной краснухой умер от отравления морфием, — улыбнулся Шумилов. — Обычное дело, знаете ли.
— Да-да, шутка, понимаю, — провизор, видимо, не воспринял слова Шумилова всерьез, — Краснуха не лечится морфин-содержащими препаратами. Я считаю — поверьте, настоясчий провизор всегда хороший доктор! — морфий — это лекарство будущего века. Это прекрасное обезболивающее средство, причем он снимает боль любого характера — от ранений, ожогов, опухолей. Пушкин с т-тяжелейшей раной потчки получал морфий и оставался в сознании, мог разговаривать. В небольших концентрациях морфий действует как прекрасное успокаиваюсчее средство. Им лечится бессоница, головные болии, истерия. Он имеет оч-чень много специфичэских областей прим-менения: глазные капли, напримэр, специфичэские женские боли… Ну, и еще это сильный яд, если доза превышена. Впротчем, последнее относится к любому лекарству.
— Как, все-таки, насчет краснухи. Её лечат препаратами, содержащими морфий?
— Нет-нет. Ни в коем случае. Анамнез краснухи не требует назначения никаких морфин-содержащих лекарств.
— С этим понятно. Скажите, Иван Францевич, а три аптечных грана чистого морфия — это много? Можно ли умереть от такой дозы? Можно ли принять такую дозу морфия в составе обычного лекарства?
— От трех гранов чистого морфия умрет человек любой комплекции, возраста и здорофья. Безусловно смертельная доза составляэт две сотых грам-м-ма при единовременном приеме и пять сотых грамма при приеме на протяжэнии суток. Врачэбные назначения делаются таким образом, чтобы суточная норма, полутчаэмая пациэнтом, ни в коем слутчае не была смертельной. Даже если пациэнт ошибётся с дозировкой и примет лекарства больше, чем следует — он не умрет. Имеет значение то, как морфий попадет в организм: самый эффективный способ введения — путем инъекции внутривенно. Собственно, шприц был придуман двадцать лет назад именно для инъекций морфия.
— Не знал этого, — признался Шумилов.
— Это было модное увлетчение того времени. Тогда есче не знали, что морфин угнетает дыхание; человек уснет и во сне перестает дышать. Можно сказать — это легкая смерть, насколько вообсче можно говорить о лёгкости в этом вопросе.
— Спасибо, Иван Францевич, вы мне очень помогли.
Шумилов раскланялся с любезным провизором и отправился на службу. У самого подъезда здания окружной прокуратуры он столкнулся с Шидловским, что уже само по себе было плохо — шеф не любил, когда подчиненные приходили одновременно с ним. Но еще хуже было то, что Вадим Николаевич не ответил на приветствие, а лишь кратко буркнул: «Зайди ко мне в кабинет». Шумилов достаточно изучил повадки начальника, чтобы понять, что тот пребывает в самом мрачном расположении духа.
— Ты мне не сказал, кем является отец того молодого человека, по факту отравления которого я вчера возбудил дело, — зашипел негодующе Шидловский, едва затворив дверь кабинета, — Ты не потрудился даже узнать это у доктора…, — он запнулся.
— … Николаевского, — подсказал Шумилов, — Но я это узнал. Отец покойного полковник.
— Да, полковник, — воскликнул помощник прокурора, — корпуса жандармов! И я узнаю об этом совершенно случайно! И совсем не от тебя! Хотя, именно тебе надлежало узнать об этом первым.
Шумилов промолчал. Отчасти начальник был прав, он не уточнил у доктора Николаевского детали семейного быта покойного. Но в тот момент еще никто не знал, что придется возбуждать уголовное дело. Шумилов рассчитывал через день-два вернуть Николаевскому саквояж с судком и забыть всю эту историю.
Шидловский еще какое-то время пенял бессловесному Шумилову, потом, выпустив пар, подитожил сказанное:
— Тут надлежит быть очень осторожными. Дело может приобрести совершенно ненужный нам политический уклон. Ты готов к докладу по существу?
Шумилов понял, что Шидловский находится в растерянности и не знает, что ему надлежит предпринять. Последний вопрос можно было расценить как закамуфлированную просьбу о помощи. Алексей Иванович живо оттарабнил сочиненный накануне план из трех пунктов, сопроводив их необходимыми пояснениями. Ответ Шумилова понравился Шидловскому и тот заметно приободрился:
— Ну, что ж, будем искать морфий. Думаю, найдём его — все решится само собой. Нужен осмотр квартиры. Да и семьей покойного надлежит познакомиться.