В своем кабинете он, не раздеваясь, присел к столу и набросал на листе писчей бумаги: «План розыскных мероприятий, отработка версий. 1. Отравление по неосторожности. Возможно, яд принял (или ему дали) по ошибке. Узнать, как и чем лечили, где готовились лекарства. Кем готовились. NB: Есть ли в доме морфий? 2. Самоубийство. Что был за человек? Характер, круг общения. Любовные драмы. Вредные привычки. Хронические заболевания. Долги. Шантаж (доведение до самоубийства). 3. Убийство. Узнать всё об окружении. Кому и чем мог мешать? Кому была выгодна его смерть?» Шумилов застыл над листком со своими записями и уставился невидящими глазами в неподвижную точку прямо перед собой. Дальнейшая детализация плана, очевидно, была сейчас просто не нужна: надо было сначала познакомиться с семьей покойного, окунуться в ее атмосферу и лишь потом задумываться над тем, как развить тот или иной его аспект.
За стенкой дежурный погромыхивал связкой ключей, лязгала печная заслонка, с улицы доносился стук лошадиных копыт проезжающего мимо экипажа.
— Алексей Иванович, пора уже, вы одни остались, — негромко проговорил заглянувший в дверь дежурный, совершавший свой обычный вечерний обход. Шумилов, словно очнувшись, быстро убрал саквояж желтой кожи под стол, свернул листок с планом действий и спрятал его в карман мундира. Сейчас он не сомневался, что впереди его ждало преинтересное, полное загадок расследование, хотя причину своей уверенности Шумилов не смог бы объяснить рационально.
2
На следующее утро Алексей Иванович по дороге на службу заглянул в аптеку на Гороховой. Это было солидное заведение с зеркальными шкафами вдоль стен, шикарным мраморным полом, пальмами в углах торгового зала и внимательными продавцами за прилавками. Старший провизор этой аптеки был хорошо знаком Шумилову, который не так давно своим добрым участием помог ему в одном пренеприятнейшем деле. Сейчас Алексей Иванович имел намерение проконсультироваться у своего знакомца.
— Чем могу служить? — с учтивой готовностью сорваться с места поинтересовался продавец за мореным дубовым прилавком.
— Цизека Ивана Францевича пригласите пожалуйста, — попросил Шумилов.
Интерес в глазах продавца моментально угас; поскольку клиент не собирался совершать покупку, на чаевые ему рассчитывать не приходилось.
— Сей момент… Как прикажете доложить? — поскольку Шумилов был не в форменной шинели, а в обычном коротком пальто, продавец не мог видеть его мундира.
— Шумилов. Просто Шумилов.
— Он Вас действительно знает? — вальяжно поинтересовался продавец, вовсе не спешивший покинуть свое место за прилавком.
— Разумеется, я недавно актировал труп из сундука в его доме. Вам следует поспешить, если Вы не хотите остаться без работы.
Продавца как ветром сдуло. Буквально через минуту в торговый зал выскочил провизор с резиновом фартуке и старом застиранном халате с разноцветными потеками. Его простоватый вид не мог обмануть Шумилова: Цизек, номинально числившийся старшим провизором, был весьма богатым человеком и фактически владел этой аптекой. Кроме того, он владел большим доходным домом на Тележной улице. Немецкая рачительность и педантичность не позволяла этому трудяге довольствоваться сытой жизнью рантье, поэтому он не переставал собственноручно готовить рвотные порошки и капли для глаз.
— Ал-лексей Ивановитч, так приятно Вас видэть, — с присущим остзейским немцам акцентом заговорил он, — фот Вы и вспомнили про Ивана Францевитча! Прошу Вас в мой апартамэнт на чашэтчку кофэю.
— Простите, Иван Францевичя не сейчас. В следующий раз всенепременнейше. А сейчас у меня вопрос.
— Всё чем могу… В любое время, Ал-лексей Ивановитч, для Вас…