Глава шестьдесят вторая
Мэрион старательно выпалывала сорняки из лавандовой клумбы. День выдался теплый, кругом слышалось звонкое пение птиц.
Позади нее возвышался домик, построенный из узкого красного кирпича и покрытый черепичной крышей, с красивыми розовыми кустами у самого входа. Дом был точно из сказки, и особенно остро это чувствовалось, когда на поле по соседству паслись белоснежные овечки, а в ветвях вечерами ворковали дикие голуби. Местечко было чудесное — лучше и пожелать нельзя!
Домик окружал невысокий белый заборчик с маленькими воротами, на которых было выведено аккуратными черными буквами: «Ноттингем-коттедж». Вокруг виднелись вытянутые кирпичные здания Кенсингтонского дворца, но шумы машин с оживленного шоссе, расположенного неподалеку, сюда вовсе не проникали. Трудно было поверить, что домик находится в самом сердце одного из крупнейших городов мира.
Это было просто идеальное гнездышко для молодоженов. Однако супружеское счастье пока обходило их стороной.
Из окна с нарядной белой рамой, приоткрытого по случаю теплой погоды, доносилась музыка. За фортепиано сидел Джордж, а из-под его пальцев вырывались резкие, сердитые аккорды, наводя тоску и смятение на Мэрион. Их с Джорджем совместная жизнь началась тяжело и безрадостно.
Целый год Мэрион мучительно пыталась «укротить» Маргарет, но в конце концов у нее попросту опустились руки.
— Что поделать, Кроуфи, ведь молодость дается лишь однажды, — безмятежно заметила королева. — И мы хотим, чтобы Маргарет сполна ею насладилась. Теперь, когда Лилибет уехала из дворца, девочке так одиноко!
Мэрион сомневалась, что дело и вправду обстоит именно так. Помимо вечерних прогулок в компании молодых офицеров, которых король уклончиво называл охраной, в жизни Маргарет были еще уроки вождения с Таунсендом, чей интерес к младшей принцессе за это время отнюдь не угас. Красота Маргарет, которая и так всегда приковывала взоры, достигла теперь наивысшего расцвета. Ее тонкая талия, пышная грудь, пухлые губки и большие глаза зачаровывали любого мужчину, попадавшегося ей на пути.
Вынужденный отъезд Джорджа в Шотландию, вызванный тем, что супружеским парам жить во дворце не разрешалось, только усугубился письмами от Лилибет, в которых она с восторгом рассказывала о своей счастливой семейной жизни. А рождение принца стало для Мэрион еще одним болезненным ударом. В этой долгой разлуке с любимым возможность завести собственную семью отдалилась от нее настолько, что ей стало казаться, будто родной Абердин — и тот куда ближе.
Молодость дается лишь однажды. И она растратила ее всю на королевской службе. Уже совсем скоро ей должно было стукнуть сорок. А она по-прежнему не чувствовала никакой власти над собственной жизнью. Тут уж волей-неволей впадешь в отчаяние и смятение.
Но в один прекрасный день все закончилось.
Однажды августейшие супруги призвали ее к себе и сообщили, что ей пора уйти на покой и что король обязуется даровать ей одну из своих резиденций, где она сможет жить до конца своих дней. В тот миг Мэрион не поверила своим ушам. Подумать только, кораль с королевой наконец приняли неизбежное! Мало того, разрешили ей воссоединиться с Джорджем!
Мэрион и сама не заметила, как прополола всю клумбу. Она присела на корточки и, подняв взгляд к безоблачному небу, улыбнулась. А из окна позади нее по-прежнему доносилась тревожная, гневная музыка.
Улыбка на губах Мэрион быстро погасла. Окончательный переезд Джорджа в Лондон должен был положить начало их счастью, а стал его концом — во всяком случае, от этой мысли трудно было отделаться.
На смену их шуткам и заливистому смеху пришли бесконечные споры. Джордж нещадно критиковал размер ее пенсии, заявляя, что она заслужила куда большего, и возмущался, что ей пожаловали титул командора, а не дамы-командора[94].
— Это попросту оскорбительно! — шумно негодовал он. — Будь ты одной из этих расфуфыренных аристократок, тебе наверняка дали бы титул дамы!
Рождение детей наверняка исправило бы ситуацию, но Мэрион никак не удавалось забеременеть. И мысль о том, что чуда так и не произойдет, ужасала их обоих, приглушая всякое наслаждение от любовных ласк, которые теперь знаменовали собой лишь тягостное ожидание невозможного. Ночами они уже не прижимались друг к дружке, как когда-то прежде, а лежали врозь. Дни, когда он сравнивал Мэрион с Дитрих, а сама она возносилась к небесам от одного его прикосновения, казались теперь такими далекими, точно их и не было вовсе.
А еще ей теперь было нечему себя посвящать. Даже мучиться со своевольной Маргарет было и то приятнее, чем коротать бесконечные дни в саду — или за ожиданием, пока вернется Джордж.
94
Речь идет о титулах, присваиваемых во время награждения орденом Британской империи. Титул дамы-командора (Dame Commander) считается более почетным, нежели титул командора.