Все ее мечты обратились в прах, а надежды не оправдались. Но разве же это ее вина? Оглядываясь назад, прослеживая цепь событий, повлекших за собой то или иное решение, она каждый раз натыкалась на одну и ту же фигуру — фигуру королевы.
— Миссис Бут? — позвал ее чей-то резкий голос, мигом выведя Мэрион из задумчивости.
Перед ней в ослепительных лучах солнца кто-то стоял. Кто-то высокий, стройный, с безупречной выправкой.
— Бутлей. Миссис Бутлей, — поправила она незнакомца, поднимаясь на ноги. Торопливо отряхнув платье, она посмотрела на гостя, который учтиво снял перед ней шляпу и ахнула: — Томми!
— Простите великодушно. Я уже так привык думать о вас как о мисс Кроуфорд.
«Думать о вас…» От этих слов — даже теперь, спустя столько лет! — по спине пробежали мурашки, а щеки залил предательский румянец.
Музыка, доносившаяся из дома, стихла. В окне показался Джордж — в рубашке с засученными по локоть рукавами и в темных подтяжках. Он враждебно уставился на Томми.
Но гостя это ничуть не смутило. Он приподнял свой котелок и вскинул острый подбородок.
— Доброе утро, мистер Бутлей. Вы сегодня не на работе?
Мэрион горестно опустила голову. Всем было прекрасно известно, что у Джорджа вообще нет работы — и уже давно. Обещание сделать его управляющим банком так никто и не выполнил.
Ласеллс обвел внимательным взглядом дом и садик.
— Симпатичное жилище, миссис Бутлей. Чего не скажешь о других постройках Рена[95], как по мне.
— Не хотите ли чашечку чая, Томми? — предложила Мэрион, надеясь, что он уловит намек и, извинившись, удалится восвояси.
Но королевский секретарь в элегантном костюме в тонкую полоску, удивительно гармонировавшую с белым частоколом забора, не двинулся с места.
— С большим удовольствием, — произнес он. — Сказать по правде, мне нужно с вами кое о чем поговорить.
— Просто очаровательно, — сказал он чуть позже, обведя взглядом небольшую кухоньку.
Разместиться в гостиной не удалось — Джордж опять уселся за инструмент и с прежней яростью принялся стучать по клавишам.
— Мой муж очень любит музыку, — извиняющимся тоном пояснила Мэрион, закрывая смежную дверь. Аккорды затихли, но комнату тут же наполнил пронзительный вой.
— Вот как. Он у вас еще и на трубе играет? — спросил Томми.
— Нет, это кипятильник, — ответила она, стараясь не обращать внимания на мужа, который упрямо распахнул дверь. Неужто он всерьез за ней шпионит? — Он у нас с норовом, — продолжила она. — Иногда греет воду в самое неподходящее время, и ее приходится срочно сливать. Так что мы тут, можно сказать, сутками напролет ванны принимаем, — поведала она, стараясь сохранять непринужденность, точно речь шла о забавной причуде, а вовсе не о серьезном неудобстве. — Один раз Лилибет с Филиппом даже зашли к нам в гости ровно тогда, когда я была в ванной! — призналась она и смущенно улыбнулась. И зачем она вообще об этом упомянула?
Но ее гость встретил эту новость с большим воодушевлением, точно только ее и дожидался.
— Кстати сказать, миссис Бутлей…
— Зовите меня Мэрион, — попросила она.
На мгновение ей вдруг показалось, что прошлое еще не до конца потеряно.
— Так вот, Мэрион, — кивнув, продолжил Ласеллс. — Про принцессу-то я и хотел с вами поговорить. Помните неподражаемую миссис Гульд?
— Очень смутно. Кажется, она хотела, чтобы королева написала несколько статей для ее журнала. Вам еще пришлось встречаться с ней в «Ритце».
— Ваша память поистине впечатляет, — произнес Томми, сделав очередной глоток. — Это-то я и хотел обсудить. Бесподобный чай, кстати.
— Вы хотели обсудить мои воспоминания? — недоуменно переспросила Мэрион.
Лицо Томми приняло лукавое выражение.
— На этот раз миссис Гульд хочет, чтобы за статьи взялась принцесса Елизавета.
Мэрион нахмурилась.
— Что-то вы совсем меня запутали, — сказала она. Музыка за дверью окончательно затихла. Даже кипятильник — и тот умолк. — Лилибет ни в коем случае не может во всем этом участвовать. Но при чем тут мои воспоминания?
Томми выдержал недолгую паузу.
— Видите ли, у публики сейчас есть повышенный интерес к материалам, которые, скажем так, сплачивают женщин из разных стран.
Мэрион изумленно уставилась на него. До этой минуты она не слышала от Томми ни единого хоть сколько-нибудь феминистического высказывания.
95
Сэр Кристофер Рен (1632–1723) — знаменитый английский архитектор и математик, создатель Кенсингтонского дворца и многих других значимых лондонских построек. Активно участвовал в восстановлении Лондона после пожара 1666 года.