- Таши? – пристроился слева от меня Торрек. О чутье здесь говорить не приходилось, скорее уж об инициативе вызвавшего подмогу Антона.
- Заткнись, - довольно грубо попросила я. Без обсуждения, естественно, не обойдется, но…
Эту мысль я тоже не закончила, оценивая, во что мы вляпались. Шесть человек плюс груз… Что нужно было тащить за собой, чтобы рискнуть парой десятков кораблей?!
Знать ответ на этот вопрос мне сейчас совершенно не хотелось.
- Капитан, на связи лидер «Миджари», - Хорс сидел за своим ложементом, но навигационка над его терминалом висела та же, что и над моим.
- Ставь на удержание, - отозвалась я, откидываясь на спинку кресла. Потребовала, надеясь, что прозвучало без надрыва: – Последнюю сводку по Сэе!
Добраться до Гимли проблемой не было, а вот унести оттуда ноги…
- Демоны их… - просипел Антон, когда на визоре командного появилась раскладка.
Четыре ардона и двенадцать доргов… И стандартное галактическое время данных… сорок восемь часов назад.
- Наша задача? – повернулся ко мне стоявший в полоборота Торрек.
- Вытащить с планеты группу, - рывком выпрямилась я. Поднялась, оказавшись с домоном лицом к лицу: - Как думаешь, что они там забыли? – кивнула в сторону навигационки.
- Ты об ардонах? – не ошибся он с подоплекой вопроса.
- Единственная пригодная к заселению планета стоит под символом высокоуровневого заражения… - вместо подтверждения его догадки, добавила я нюансов.
- Хорошее прикрытие, - взгляд Торрека стал тяжелым. – Когда требуется скрыть что-нибудь серьезное.
- А что у нас есть серьезного, способного связать вольных с домонами? – на этот раз я не спрашивала – рассуждала.
- Производство демкаша, - вместо меня ответил Антон.
- Производство демкаша, - повторила я, чувствуя нестерпимое желание выбросить кого-нибудь за борт. Вряд ли бы помогло, но хоть ненадолго отвлечься. – И стоят они под загрузкой… - процедила я сквозь зубы. – Суки!
- Суки, - согласился Торрек, - если это что-либо изменит.
Свой взгляд я отвела первой. Не потому что он оказался сильнее, просто…
- Внимание группе «Ворош»! - вернувшись в ложемент, произнесла я. – Боевая тревога. Готовность к изменению курса!
…просто это решение было принято за нас. Нам только и оставалось, что его выполнить.
- Это не я слишком много на себя беру, это вы заигрались в непогрешимость…
Шаевский сделал шаг от стола… остановился…
Воронов предлагал провести арест Далина силами ССБ – отрабатывать внутреннего врага им было привычнее, но Шаевский решил по-своему, считая, что точку в этом деле должен поставить он.
Ради себя. Ради Элизабет. Ради Шторма и Соболева…
Слова «ради» в том, что он делал – не было. Лишь долг… как его понимал.
- Вас использовали, адмирал, - не оборачиваясь, продолжил он. Спокойно, равнодушно, не испытывая ничего, кроме усталости.
День. Ночь. Сон урывками.
Когда-то это все казалось жизнью. Теперь…
– Попасться так примитивно…
Он качнул головой, словно недоумевая, как такое вообще могло произойти, развернулся, лишь теперь посмотрев на адмирала, сидевшего с той стороны узкого, похожего на разграничительную линию стола.
На миг дернуло какой-то подспудной гордостью – даже в бесчестье Далин хотя бы внешне сохранял офицерское достоинство, но тут же ушло, отдавшись холодной яростью: в том, что ущерб от его… самонадеянности и амбиций оказался минимальным, была только их заслуга.
- Дайте мне оружие и оставьте одного, - глухо выдавил из себя Далин.
Глаза в глаза…
- Так просто… - Шаевский скривился… получилось довольно равнодушно. – Нет, адмирал, просто не будет.
Хотелось вернуться к столу, наклониться, упершись ладонями в край и, глядя в ненавистное лицо, произнести все, что зрело эти долгие месяцы.
Хотелось… но подполковник даже не шевельнулся.
Ему бы сейчас еще оперативником, чтобы вот эта, воспринимающаяся гранью линия не била остро, оставляя после себя кровавые следы, но время диктовало другие условия, выставляя на первый план короткое: можешь или не можешь.
Шторм посчитал, что может, Шаевский спорить не стал. Не потому что доверял мнению генерала – не хотел иначе.
- Нет, адмирал, просто не будет, - повторил он. Как точку… для самого себя. - Сначала - трибунал. Показательно! Чтобы уроком для всех.… Затем, надеюсь, штрафбат. Ну а потом…
- Это ведь личное?! – Далин подался вперед. – Трибунал. Урок. Штрафбат… Это ведь все личное? – едва ли не брезгливо произнес он, в упор глядя на Шаевского.
- Личное? – Виктор позволил себе кривую ухмылку. – Попытка устранить адмирала Соболева. Ликвидировать его дочь. Косвенное участие в антиправительственной организации. Информация о планах Коалиционного Штаба по защите секторов, при вашем попустительстве ушедшая врагу…
- Хватит! – вскочив, закричал Далин. – Хватит!
- Вы правы, хватит, - никак не отреагировав на четко прозвучавшую в вопле адмирала ненависть, отозвался Шаевский. – Дальше вашим делом будет заниматься служба собственной безопасности Управления контрразведки. Вот с ними и поговорите и об оружии, и о личном… – Он усмехнулся, на этот раз не скрывая своей неприязни. – Если получится.
Когда за ним закрылась тамбурная дверь, отрезая от допросной, выдохнул сквозь стиснутые зубы.
С тварями сталкиваться приходилось, но прав был Шторм, когда говорил, что встреча именно со своей… той, единственной, от которой содрогнется душа, останется памятью на всю жизнь.
Далин, похоже, был его…
- Паршиво?
- Больше напоминает отходняк, - дернул он головой, тут же поймав понимающий взгляд дожидавшегося его Ромшеза.
Десять часов…
Нет, провокаций они не ожидали, пусть и были готовы ко всему, но те часы, которые курьерский шел от базы Коалиционного Штаба до Таркана, жизни им не прибавили.
- К себе? – как-то неопределенно повел рукой Ромшез.
- К себе, - кивнул Шаевский, разворачиваясь в сторону лифта.
Взгляд скользнул по загоревшемуся красным информеру… Здесь он означал особый уровень контроля.
Если абстрагироваться от всего остального, должно было отдаться удовлетворением…
Не отдавалось.
Понимание, что работа сделана – было, усталость – тоже, но без той тягучей, горько-сладостной нотки, заставлявшей хоть слегка, но расслабиться.
Только пустота…
- Господин подполковник…
Командный на этом уровне «сдавался» перед паранойей системы безопасности, так что появление на площадке нового действующего лица Шаевский пропустил, отреагировав лишь на ощущение чужого присутствия, да едва заметное напряжение Ромшеза, в поле зрения которого этот некто просто обязан был отметиться.
Но вот голос…
- Ну и сука же ты, Левицкий! – резко развернувшись, выдавил он. Окинул шальным, неверящим взглядом стоявшего напротив майора. Сглотнул вставший в горле ком…
Хоронил дважды… каждый - продолжая верить.
– Живучая сука! – добавил он, дернув Стаса на себя. Сжал, до давящей боли в груди. До каменных мышц, до тумана перед глазами… – Я ж тебя…
- Не только ты… - прохрипел в ответ Левицкий. – Я и сам…
-Твою… - Шаевский выпустил Левицкого из «захвата», отступил. Посмотрел на Ромшеза… - Знал?! – И повторил, но теперь уже утвердительно: - Знал…
- Узнал, когда ты брал Далина, - не оправдываясь, уточняя, поправил он. – Решил, пусть будет сюрпризом.
- Стас… - процедил сквозь стиснутые зубы Шаевский, пропустив слова Истера. Сжал руку в кулак, чтобы не вцепиться вновь…
И ведь не были друзьями, но это если так, по большому счету, а когда вместе тянешь одно дело, когда подставляешь и ждешь подставы понимая, что если потребуется, до конца сыграешь и такую, паскудную роль…
Зерхан не стал поворотным моментом – каждая из поставленных когда-то задач могла претендовать на ностальгические воспоминания, но обнажил что-то… глубокое, жесткое, похожее на нутро, в котором ты такой, какой есть. Не с кем-то. И – даже, не с самим собой. Обнаженный, представший перед Создателем, если таковой существовал в этом лживом, двуличном мире.