Майлз из Вонда подобрал лиру, на которой Флоренс играла, развлекая нас. При помощи ремня он надел маленький, очаровательный, изогнутый струнный инструмент на ее тело, перекинув ремень через ее правое плечо, так что лира оказалась над ее левым бедром. Изысканность инструмента, предполагавшая утонченность, аристократичность и культуру, хорошо контрастировала с откровенной соблазнительной наготой рабыни, с обрывками ее туники и ее беспомощными, закованными в сталь запястьями.
— Я люблю тебя, господин! — воскликнула она.
Она прижала свое тело к нему, и он обнял ее с силой и чувством собственника и поцеловал как желанную и принадлежащую ему рабыню. Я мало сомневался, что, когда он прибудет домой, он станет играть ее телом, превращая его в инструмент наслаждения. Он при помощи своего мастерства извлечет из нее рапсодии криков, стонов, слов и признаний, музыку, предназначенную для ушей побеждающего господина и восхитительной отдающейся рабыни, женщины, которая находит самую славную победу только в своем самом полном и опустошительном поражении.
— Я люблю тебя, господин! — плакала она. — Я люблю тебя!
Тасдрон, щелчком пальцев приказывая Пегги подняться на ноги, снял свой ошейник с ее горла, и она побежала, чтобы встать, опустив голову, почтительная и связанная, рядом с Каллимахом. Я бросил ключи от ошейника Ширли Амилиану, и он снял его с нее. Я сам снял стальной ошейник с горла Лолы.
— Спасибо тебе, что отдал меня Каллиодоросу, — сказала она.
— Хорошо служи ему, — ответил я.
— Я буду. Я буду! — воскликнула она.
Девушки-рабыни, конечно, могут называть имя своих хозяев другим, например, в таком речевом обороте, как этот: «Я девушка Каллиодороса из Порт-Коса» или «Я происхожу из дома Каллиодороса». И только редко, в обращении к самому хозяину, им разрешается использовать его имя. К нему обычно обращаются просто: «господин» или «мой господин».
— Я хочу сделать объявление, для которого ждал подходящего момента, — сказал Тасдрон.
Мы посмотрели на него. Рабыни встали на колени. Говорил свободный мужчина.
— Скоро организуются силы Лиги Воска, — заявил Тасдрон. — Имею честь и удовольствие сообщить вам, что один из нас уже согласился стать командующим этими силами. Это, конечно, Каллимах из Порт-Коса!
— Поздравляю! — крикнул я Каллимаху, пожимая его руку.
Раздались горианские аплодисменты.
— Назначение было сделано раньше, сегодня утром, на секретной сессии Верховного Совета Лиги Воска, — продолжал Тасдрон, — независимого органа Лиги, составленного из представителей всех входящих в Лигу городов. — Тасдрон улыбнулся мне. — Это время и место кажутся подходящими для того, чтобы сделать первое публичное объявление об этом назначении.
— Спасибо, Тасдрон, — сказал я.
Он оказал честь моему дому. Пегги смотрела на Каллимаха, стоя на коленях, со связанными сзади руками. Ее глаза сияли. Как она была горда своим господином!
— А как насчет Порт-Коса? — спросил Каллиодорос. — Ты не собираешься вернуться в Порт-Кос, чтобы заменить Каллистена и стать Главным капитаном?
— Этот пост — твой, мой друг Каллиодорос, — ответил Глико.
— Благодарю! — проговорил Каллиодорос.
Мы поаплодировали ему, поздравляя его и выражая наше одобрение мудрости назначения. Стоя на коленях, с туго связанными за спиной руками, Лола страстно прижалась губами к его ноге и посмотрела на него. Ее глаза светились. Она тоже была очень горда своим господином! Тасдрон полез в свой мешочек.
— Я уверен, вы узнаете это, — сказал он, держа в руках два кусочка камня.
— Топаз! — воскликнул Амилиан.
— Топаз, — подхватил Каллиодорос.
— Но вы не знаете, — сказал Тасдрон, — что давно, около века назад, этот камень, тогда целый, был Домашним камнем Виктории.
Мы были поражены. В комнате наступила тишина.
— Около ста лет назад, — рассказал Тасдрон, — он был увезен пиратами и сломан. С тех пор у Виктории не было Домашнего камня. То, что когда-то было нашим Домашним камнем, тогда служило символом залога среди разбойников на реке. Через несколько дней мы, члены совета Виктории, спустимся вниз по реке. Там, на берегу реки Воск, мы выберем простой камень, не отличимый от других. Тогда он и будет новым Домашним камнем Виктории.
В моих глазах стояли слезы.
— А что с топазом? — спросил Амилиан.
— Он был сломан, — ответил Тасдрон. — Он не может больше служить Домашним камнем.
— Почему ты принес его сюда? — спросил Каллиодорос.
— База Ара и Порт-Кос, — заговорил Тасдрон, — могущественные силы на реке. Я принес его сюда, потому что я могу отдать одну половину тебе, Амилиан, и одну половину тебе, Каллиодорос. Что бы ни случилось дальше, что бы ни было, не забывайте, что вы когда-то сражались вместе и были товарищами.