Карл начал рассказывать о соседе:
- Он очень хороший доктор, хирург.
- А к нам его, каким ветром занесло?
- Попутным, кузен. Маша рассказала, что господин сей в прошлом году заболел сильной лихорадкой, и хотя, английские доктора справились с болезнью, но последствия остались. Порой у него бывают приступы. Ему посоветовали сменить климат, и вот он совсем недавно прибыл в Петербург, где, прожив в британской таверне Фрейзера, понял, что лучше снять на свои деньги дом. Теперь он наш сосед, временно служит при Медицинской канцелярии, посещает госпитали и там много оперирует.
- А на дому пациентов принимает?
- Ты вроде не производишь впечатления больного. Зачем он тебе, Дитрих?
- Да так... неприятные мелочи. Узнай у своей Маши, пожалуйста. Я б к нему на приём записался.
- Как скажешь, кузен. Тогда, - он почесал голову, - я сбегаю прямо сейчас. С Машей... поговорю.
- Сбегай, сбегай, - с ухмылкой закивал я. - Что, даже ужинать не станешь?
Куда там! Карл схватил гренадерку и умчался с такой скоростью, будто за ним гнались.
- Если ночью не приду, за меня не волнуйся, - на ходу прокричал он.
'Вот она молодость', - вздохнул я, запуская ложку в горшок с кашей.
Ладно, мне больше достанется. С утра голодный хожу.
Ночь прошла тихо и спокойно. Мне снился родной город, улицы, запруженные машинами, толпы пешеходов, замерших на светофоре, витрины супермаркетов, эскалатор в самом крупном из них. Кажется, я соскучился по этому урбанистическому пейзажу.
- Вставай, Дитрих. Всё на свете проспишь! - голос Карла вырвал меня из забытья.
- Встаю, - поспешно произнёс я. - Я так понимаю, ты только сейчас заявился. Как Маша?
- О, Маша! - с благоговением произнёс кузен. - Она прекрасна! Амур сразил меня наповал. Я готов быть её рабом до конца моих дней.
- Значит, недели на две тебя хватит, - резюмировал я, поскольку знал привычки и манеры кузена. - Что насчёт доктора?
- Он примет тебя сегодня, прямо с утра. Я договорился, - гордо сказал Карл. - Так что пошевеливайся, братец.
Ушаков время прихода не оговорил, значит, могу явиться к нему в любой момент с разумным плюс-минус лаптем.
Я поспешно собрался, тщательно побрился и, почистив мундир, пошагал к соседскому дому. Раньше он пустовал, но теперь в нём теплилась жизнь, это чувствовалось ещё на подходе. За воротами залаяла собака, показался невыспавшийся сторож с колотушкой. Я назвался, сообщил, что иду к доктору.
Откуда-то прибежала миловидная женщина в строгом платье.
- Вы фон Гофен?
- Да, красавица, - на меня напала небольшая фривольность, очевидно, заразился от Карла.
Женщина с изяществом поклонилась и предложила следовать за ней.
- Доктор ждёт вас, господин сержант.
Я оказался в покоях, которые были буквально залиты светом. Негромко тикали часы на камине. На большом ковре развалился рыжий кот. Он грелся в потоке солнечных лучей, проникавших сквозь раззанавешенное окно. Никаких неприятных запахов вроде хлорки или дезинфицирующих растворов. Как это не похоже на медицинские кабинеты из моего прошлого.
Возле массивного шкафа стоял высокий и прямой как истинный английский денди мужчина в очках с золотой оправой. В руках он держал массивный фолиант.
Я поздоровался с ним на английском. Доктор (а это был Кук собственной персоной) заметно оживился:
- О, вижу, вы неплохо владеете моим родным языком? Это облегчает нашу беседу, ибо мой немецкий весьма неуклюж, а русский оставляет желать лучшего. На что жалуетесь, молодой человек?
Я рассказал ему о последствиях визита в Тайную канцелярию, о том, как мне вправляли плечевые суставы.
- Раздевайтесь до пояса, - попросил англичанин.
Он выслушал меня, приставив трубку сначала к груди, потом к спине, заставил проделать несколько упражнений, тщательно прощупал позвоночник.
- Выпрямите руку до упора.
- Ой, больно, доктор.
- Ничего страшного, вы взрослый и сильный мужчина. Согните и разогните пальцы в кулак... Ага... пошевелите пальчиками...
Закончив осмотр, он заявил:
- Не нахожу ничего, что могло бы стать опасным. Конечно, пытка и местный сырой климат не прошли без следа. Знаете, я порой чувствую себя будто в Лондоне - дожди через день, туман... - Кук засмеялся. - Кажется, я отвлёкся. Ваш лекарь действовал по всем правилам медицинской науки. Считайте, что вы обязаны ему нынешним удовлетворительным состоянием. Вы ведь пришли ко мне больше из мнимости, да?
- Пожалуй, да, - согласился я. - Разве что иногда бывают неприятные ощущения. Особенно утром, после долгих занятий. Не каждый день, конечно, но всё равно...
- А чего вы хотели? Палач над вами хорошо потрудился. Кости и суставы порой будут побаливать, но если вы постараетесь держать их в тепле, то вероятность осложнений в будущем будет ничтожно мала. Организм молодой, сильный - справится. Я пропишу вам кое-какие из своих мазей. Это семейный рецепт, моя матушка научила меня изготовлять их. Боли как рукой снимет. О, она знала в мазях толк, лечила моего батюшку и всю округу. Я ведь в эскулапы пошёл, чтобы, как и она помогать людям. Правда, всё больше по хирургической части. Крови, помню, боялся - ужас. Когда впервые привели в покойницкую - стало дурно до тошноты. Оставил на полу весь завтрак.
Он снова засмеялся:
- Простите мою многословность. Приятно общаться на языке родины. Вы кстати знакомы с творчеством Шекспира? Если нет, у меня с собой несколько его пьес. Поверьте, они стоят того, чтобы усладить наш мозг дивными картинами. Я в Лондоне любил бывать в театре. Здесь тоже, говорят, при дворе дают представления.
- Конечно, - подтвердил я. - Императрица любит всяческие развлечения и поощряет их.
- Замечательно. Я бы с удовольствием посмотрел какую-нибудь занимательную вещицу. Ах да! Я приготовлю мази сегодня, как только вернусь со службы. Пришлите за ними завтра вашего родственника, того, что вводит в смущение мою ...э... горничную Мэри.
- Благодарю вас, доктор, - сказал я одеваясь. - Сколько с меня?
- О, абсолютно ничего. Мы ведь соседи, - лукаво улыбнулся англичанин. - Джентльмен оказал услугу другому джентльмену, только и всего. Впрочем, я наслышан, что вы знаетесь с весьма уважаемым господином Бироном.
- Имею честь знать, - кивнул я.
Это имя у меня больше ассоциировалось с моим полковым командиром - Густавом Бироном. Так что я кивал машинально.
- О, как мне повезло! - захлопал в ладоши англичанин. - Я был бы вам весьма признателен, если бы вы замолвили за меня словечко перед господином Бироном. Речь идёт о сущем пустяке. Дело в том, что я поссорился с главным хирургом госпиталя, он оказался человеком завистливым и недалёким, более того - надменным и мало знающим. Я осмелился возразить его способу лечения одного из пациентов, однако со мной не согласились. Не хочу утомлять вас медицинскими терминами, но из-за неправильного лечения тот пациент - несчастный моряк скончался. Я обнаружил его тело в анатомической палате и сообщил об этом в Медицинскую канцелярию. Это дело немало напугало главного хирурга, а он, будучи человеком с большими связями, приложил все усилия, чтобы отправить меня как можно дальше из Петербурга, во флот. Я не боюсь качающейся палубы под ногами, но право слово - моё предназначение в том, чтобы оперировать пациентов и передавать то, что умею другим врачам. А умею я, поверьте, немало. У меня полно рекомендаций от бывших пациентов. Если хотите - можете взять их с собой и показать господину Бирону.
Тут до меня дошло, что англичанин почему-то решил, будто я знаю Бирона-фаворита. И я понял, откуда растут ноги - кажется, кузен наплел с три короба своей пассии, а та не преминула поделиться сплетнями со своим нанимателем.