Наступила летняя аргентинская ночь. Повсюду зажглись, разгоняя по сторонам вязкую угольно-чёрную субтропическую тьму, ярко-жёлтые уличные фонари.
Такси остановилось на Пласа Италия, в пятидесяти-шестидесяти метрах от величественного памятника Джузеппе Гарибальди[5].
Они, рассчитавшись с шофёром, покинули автомобиль, который тут же укатил.
— Ага, сейчас состоится маленькое практическое тестирование, — обрадовано зашептал капитан Куликов. — Готовьтесь, доблестные идальго. В том плане, что старательно вспоминайте мои развёрнутые инструкции — относительно безопасного поведения…
Им навстречу шла группа молодых людей: три широкоплечих паренька и две стройные девицы. Юноши были одеты в узкие чёрные джинсы и широченные чёрные рубашки навыпуск. У одного из них из-под рубахи высовывались длинные деревянные ножны. А второй демонстративно поправлял на кисти правой руки солидный ребристый кастет. Девушки же предпочли в этот вечер аргентинскую классику: светло-голубые обтягивающие юбки до колен и белоснежные кружевные блузки свободного покроя. На груди (над сердцем), у каждой был закреплён большой круглый значок с профилем Эвиты Перрон, а в руках наличествовали чёрные кавалерийские хлысты.
«Непривычно длинные и гибкие хлысты», — всмотревшись профессиональным взглядом, отметил Ник. — «И что-то узкое и блестящее в них встроено-вставлено. Хм…. Неужели — бритвенные лезвия? Однако…».
— Бог и Родина! — звонко известил прыщавый длинноволосый юнец, шагавший чуть впереди остальных.
Его спутники и спутницы тут же остановились и замерли в напряжённо-угрожающем ожидании.
— Родина и Бог! — непринуждённо ответил Банкин и, выдержав короткую театральную паузу, добавил — голосом диктатора Хуана Перрона: — Я искренне рад, что аргентинская молодёжь по-прежнему привержена истинным ценностям. Более того, я по-настоящему счастлив. Кха-кха…. Большое спасибо вам, друзья мои!
— П-пожалуйста, — потерянно пробормотал юнец.
— Ик-к-к, — жалобно икнула одна из девиц.
Юные перронисты, непонимающе оглядываясь, скрылись в ближайшем переулке.
— Отлично сработано, — одобрительно ухмыльнулся Сергей Анатольевич. — С характерными нотками тонкого аргентинского юмора. Ладно, пошли в бар. И, понятное дело, пропустим по стаканчику — за успешное прохождение рабочего теста…
В «Милонге» было чуть душновато и откровенно бестолково: старенькая разномастная мебель, расставленная кое-как, без какого-либо стройного порядка, не в меру пёстрые шторы, скрипучие деревянные полы и «пупырчатые» светло-бежевые стены, густо завешанные самыми разнообразными и разноформатными фотографиями, вырезанными из газет и журналов.
— Кого тут только нет, — пробежавшим взглядом по стенам, тихонько пробормотал Банкин. — Политики, спортсмены, балерины, путешественники, революционеры, знаменитые мафиози, генералы, артисты и артистки…. Даже и…м-м-м, и советские есть: Иосиф Сталин, Лев Троцкий и Любовь Орлова. Бывает, конечно же…
С посетителями в баре наблюдался определённый дефицит. Порядка шестидесяти-семидесяти процентов посадочных мест — от их общего количества — было не занято.
— Ещё рановато, — пояснил Куликов. — А, вот, через час-другой здесь будет не протолкнуться от всяких шумных и разговорчивых типов. Занимаем вон тот угловой столик, рассчитанный на пять персон. Занимаем-занимаем, не ловим ртами ворон…. Эй, дон Серхио! — приветственно махнул рукой пожилому смуглолицему официанту. — Подойди-ка сюда…. Добрый вечер. Записывай, старина, заказ. Значится так. Средняя бутылка ямайского рома. Ну, которая с тремя золотистыми медальками. Пятилитровый кувшин пива. Естественно, «Кильмес-Кристаль». Далее — закуски. Три тапаса[6]. Малое сырное ассорти. Шесть кусочков фаины[7]. Ну, и тортильи[8] с хамоном[9]…. А минут через сорок-пятьдесят подай три стандартные порции асадо[10] — «а-ля гаучо». Бокалов же и рюмок по пять штук предоставь. Пока, собственно, всё. Ежели что — дозакажем…
Время шло. Шумный, пёстрый и весёлый народ, занимая свободные места, прибывал. Но нужной персоны не наблюдалось.
И только когда они, покончив с пивом и закусками, приступили к асадо, Сергей Анатольевич вскочил на ноги и, взмахнув рукой, позвал:
5
Джузеппе Гарибальди — народный герой Италии, военный вождь Рисорджименто, автор мемуаров.