Впрочем, из поселка никто больше не появлялся. Очевидно, фашисты, занятые грабежом, не расслышали выстрелов.
- Даже ездить на мотоцикле не умеем! А то забрали бы, - подосадовал я, пробираясь в густой пшенице.
Конечно, наше появление на НП было встречено с восторгом. Предоставив Рымарю и Ефанову возможность хвастать трофеями, я припал к биноклю. В отличие от нашего шестикратного, это был большой. Цейсовские линзы, увеличивавшие в десять раз, как стереотруба. Убеждение мое, что противник не будет наступать на этом участке, теперь сильно поколебалось. Где же им еще атаковать, как не здесь, где нет ни одного нашего солдата? Мотоциклисты, конечно, сообщили уже об этом своему командованию. И я не сводил глаз с дороги, петлявшей по тому берегу к переправе.
Так прошло с полчаса.
В небо взлетели ракеты, и сразу же из-за гребня, на дорогу, за которой я наблюдал, выползли первые танки - голова большой колонны.
"Три... пять... десять... еще три танка. Бронетранспортеры и пехота... Много пехоты! Наверное, полк..." Гитлеровцы спустились к реке и начали по небольшому деревянному мосту перебираться на восточный берег. В окуляры бинокля отчетливо виделись веселые, беззаботные лица солдат. Долетали звуки губной гармошки. Завоеватели вступили в поселок с песнями.
Черепанов, негромко повторяя слова настройки, сидел у рации, остальные лежали рядом со мной, не спуская глаз с поселка.
Танки, вошедшие в Синичкино, растянулись вдоль центральной улицы, а солдаты разбежались грабить и большинство тоже закрутилось возле завода.
- Сейчас получите сполна! Черепанов, "Роза"?
- На приеме!..
Чуть срывающимся от торопливости голосом я передал Васильеву о вошедшем в Синичкино противнике.
- Наблюдайте! - только и сказал Васильев. Взметнувшиеся огненные молнии сзади - море огня впереди, в занятом захватчиками поселке. Сразу же от прямых попаданий забушевало пламя над спиртозаводом. Горели фашистские танки. Уцелевшие машины и солдаты поспешно взбирались обратно на противоположный берег Оскола.
Теперь можно было отдохнуть и перекусить. Шилов, уже завоевавший авторитет искусного кашевара, принялся разводить огонь в ямке, послал Ефанова за водой, кого-то за соломой и дровами.
- Рымарь! - я кое-что вспомнил. - А ты еще чего-то в коляске прихватил?
Ефрейтор, смущенно улыбаясь, замялся:
- Фляжка, товарищ гвардии лейтенант.
- Да!.. А что в ней? Не проверил? Теперь уже улыбались все.
- На пробу - вроде сладкая водка. Ром, что ли...
- Так... Давай, я вылью.
- Товарищ гвардии лейтенант! - равнодушные к выпивке, ребята все-таки наперебой принялись уговаривать меня не губить ценный напиток.
- Давайте лучше Васильеву и Чепку отдадим. Пусть уж они распорядятся.
- Ладно, положи в вещмешок. Может, при случае кого угостим.
Расположившись на плащ-палатке, мы принялись изучать захваченное трофейное оружие. Уже каждый из нас собрал и разобрал автоматы раза по два, когда с КП приказали возвратиться в батарею.
Подробно доложил Васильеву о результатах залпа - тут не надо было приукрашивать, - и протянул командиру батареи документы убитых врагов.
- Ссадили, значит! - Васильев засмеялся. - Ну и молодцы! Еще лучше, если бы живыми взяли!.. А документы надо в штаб твоему "лучшему другу" передать. Пусть Бурундуков разбирается. Он их приложит к разведдонесению.
- А это что у тебя? - Васильев увидел висящую у меня на боку черную кобуру. - Неужели парабеллум?!
Я небрежно кивнул. В дивизионе было всего несколько револьверов.
- Молодцы! - восхитился Васильев. - Ну что ты скажешь! Разведка так разведка!.. Дай-ка посмотреть.
Он долго вертел в руках тяжелый вороненый парабеллум и, наконец, подбросил его на ладони.
А я, пока Васильев рассматривал пистолет, проклял свое мальчишеское тщеславие, побудившее меня повесить всем на обозрение замечательный трофей. Отважный комбат был отличным хозяином в подразделении, но не забывал при случае и своих интересов. И когда он подбросил парабеллум на ладони, то мне уже было ясно:
заберет.
- Там еще фляжку рому взяли, - поспешно проговорил я. - Только боюсь, не отравлен ли.
- Рому? Что ты говоришь!.. Давай, давай его сюда. Надо разобраться, какой он вредный.
И сразу вернул мне парабеллум.
В это время мы заметили маленькую юркую машину, несущуюся к нашим огневым.
- Командир полка! - Васильев быстро окинул взглядом расположение батареи.
- По кому вы сейчас стреляли?! - гвардии майор Виниченко, весь пропыленный, с потеками пота на почерневшем от солнца лице, выскочил из машины. Всегда суровое, непроницаемое его лицо на этот раз выражало волнение, и оно сразу же передалось мне и Васильеву.
- По немцам в Синичкино, товарищ гвардии майор! - Васильев бросил на меня обеспокоенный взгляд.
"В чем дело? Что произошло?" - пронеслось у меня в голове. После выступления Бурундукова я чувствовал себя не очень уверенно.
- Я спрашиваю, по кому вы сейчас стреляли? В Синичкино находятся наши части!
Как наши части? Мы оба побледнели. Я торопливо перебрал в памяти все случившееся за день. "Как же так? В бинокль, да и простым глазом все было отчетливо видно. И танки с крестами и немецкие солдаты... Да, а мотоциклисты?! Они-то не случайно в Синичкино попали! Вот же он, парабеллум, и автоматы, и документы немецких солдат, наконец!"
- Мы стреляли по противнику, спустившемуся с того берега в Синичкино, товарищ гвардии майор, - сдерживая волнение, сказал Васильев. - Но почему вы так спрашиваете?
- Как мы могли ошибиться?! Я сам видел, своими глазами, и немцев и танки! - Я говорил сбивчиво, горячо. - Наших, вообще, ни в поселке, ни вокруг нет. А немецкая колонна спустилась по дороге с берега.
- Они же трофеи принесли и документы двух убитых немцев! - вставил Васильев, показывая на мой парабеллум.
Видимо, все это подействовало на Виниченко.
- Расскажите по порядку! - приказал он мне. Взволнованной скороговоркой я пересказал ему, что мы видели и как действовали в Синичкино.
- М-да, пожалуй, так оно и есть, - наконец сказал командир полка, и у меня отлегло на душе. - Сейчас на Синичкино выходит с боями большая группа наших подразделений. Ваша задача - обеспечить отход этой группы, - Он помолчал немного. - Часть задачи вы уже выполнили, уничтожив колонну в Синичкино... Высылайте поскорее разведку!..
Виниченко уехал, а мы заторопились на НП батареи.
Синичкино полыхало. Светлые, почти невидимые языки пламени неслись высоко в небо, и казалось, что и весь окружающий воздух тоже колеблется и перемещается в разные стороны. Вокруг поселка было безлюдно. Лишь издалека, с той стороны реки, доносились звуки редкой перестрелки.
Разведчики не сводили глаз с того берега. Ведь там, откуда-то из окружения, пробивались наши. Стрельба постепенно приближалась. Наконец на гребне берега, как раз в том же месте, где я в первый раз увидел немецкие танки, показались наши первые бойцы.
Наши!.. Вот уж тут сомнений быть не могло. Как они измотались! Еле шли. Многие в бинтах... "Только зачем же им в Синичкино спускаться? Моста нет, да и в деревню не войдешь - горит", - волновался я.
Солдаты сами заметили полыхающий поселок, остановились, начали совещаться. Вот они свернули с дороги и пошли берегом вниз по течению.
"Правильно! - мысленно одобрил я. - Речка мелкая, только место выбрать поудобнее для переправы. Как похож этот первый на Смирнова - комбата. Неужели его батальон? - Я медленно вел биноклем вслед за продвигавшимся небольшим отрядом. - Сколько же здесь человек? Чуть побольше полсотни. Неужели все-таки Смирнов?.."
- Рымарь, ведь это Смирнов. Комбат с высоты 120.0. Возьми одного человека и быстрее навстречу им. Может, чем поможем.
Рымарь, лежавший рядом, только кивнул и, дернув за рукав Шилова, помчался с ним к реке, а я продолжал наблюдать.