Разыскать полковника Кашелотова, к которому у меня было предписание, оказалось легко. Военпредов на заводе знали все. Нужно было подняться на второй этаж и пройти мимо двери с надписью "директор" к следующей.
Инженер-полковник Антон Иванович Кашелотов оказался человеком лет сорока пяти. Светлый шатен. Среднего роста, с обозначившимся под кителем брюшком. Он, стоя, выслушал мой доклад.
- Мы, военпреды, - отрывисто заговорил полковник, - несем особую ответственность за качество изделий, которые принимаем от промышленности для фронта. Никакие рекламации для нас недопустимы. Поэтому и от завода мы обязаны требовать только изделия, строго соответствующие техническим условиям, стандартам и чертежам. Никаких отклонений быть не может.
- Ясно...
- С другой стороны, мы должны принять как можно больше техники, чтобы полностью оснастить армию. Следовательно, военный приемщик должен быть разносторонним специалистом своего дела, твердым и настойчивым в своих действиях.
Я растерянно молчал.
- Я понимаю, - сказал, наконец, Кашелотов, - что вам нужно привыкать и привыкать, учиться и учиться. Так принимайтесь же за это с самого начала.
Мне он поручал, хотя и самый простой, как он сказал, но в то же время и очень ответственный участок комплектации и выпуска готовых изделий.
Полковник позвонил и вызвал человека по фамилии Коробков.
- Алексей Михайлович, - обратился Кашелотов к вошедшему пожилому, с когда-то красивым, а сейчас усталым, морщинистым лицом, человеку. - Введи товарища в курс дела.
За несколько часов мы с Коробковым обошли закопченные, дышащие огнем печей и изложниц кузнечный и литейный цеха, прошли большой корпус, заставленный различными металлообрабатывающими станками, грохочущий, многозвучный прессовый цех и, наконец, дошли до спеццехов.
- Вот и наш цех! - гордо показал вперед Алексей Михайлович.
Я увидел перед собой большое железобетонное здание, далеко протянувшееся в глубину территории завода. Потемневшие от времени стены, окруженные горами лома, высокие въездные ворота.
- Здесь мы и сидим и днем, и ночью, - сказал Алексей Михайлович. - Бывает, что и Антон Иванович по неделе отсюда не выходит, а теперь, значит, и вы будете. - Подходя к цеху, он заметно подтянулся, и вид у него стал далеко не стариковский.
Охранник, стоявший у дверей, тщательно проверил пропуска, и Алексей Михайлович торжественно ввел меня в здание цеха.
В литературе уже не раз упоминалось о заводе "Компрессор", как об основном предприятии, на котором собирались гвардейские минометы. Но и помимо него был целый ряд предприятий, производивших ремонт боевых машин, изготовлявших как отдельные детали, так и целые узлы и сборки. Причем большинство из этих предприятий до войны выпускало самую мирную продукцию - сварочные горелки и кухонные примусы, мерники для химической промышленности и молочные бидоны.
Вот почему во всех цехах, которые мы прошли с Коробковым, пока еще мало что напоминало о гвардейских минометах. Поэтому я с особым волнением протиснулся в маленькую дверь, ожидая увидеть контуры знакомых конструкций.
- Пескоструйка! - произнес Алексей Михайлович, входя в небольшое помещение у самого входа.
В этой изолированной производственной комнате бушевал песчаный смерч. Рабочий в плотной брезентовой одежде и маске на лице сильнейшей струёй песка обрабатывал какие-то ржавые куски металла, и они прямо на глазах светлели, приобретали характерный металлический блеск. Песок был на полу, на стенах и потолке, в воздухе. Ну и работенка!.. А рабочий, не прерываясь, все сбивал и сбивал окалину.
- Травилка!
И здесь тоже осуществлялась очистка металла от ржавчины. Только уже совсем по-другому. Воздух помещения был густо насыщен парами влаги, которые поднимались из больших цементных ванн. Мы вошли как раз в тот момент, когда работавшие здесь женщина и худощавый паренек, одетые в резиновые сапоги и фартуки, опускали в одну из ванн большой лист стали.
Чем-то и женщина и ее подручный - совсем еще юный паренек - напомнили мне мать и Юрку. Но если мать и днем и ночью шила у себя дома, то брат ведь тоже трудился на заводе и, наверное, цех мало чем отличался от этого. Как-то ему приходится...
Но вот, пройдя по коридору, Коробков толкнул еще одну дверь.
Пришли! Мы находились в основном производственном помещении цеха. Сразу у входа стоял большой и очень длинный станок, обрабатывавший вполне знакомую мне деталь - направляющую. Ее ли мне было не узнать!
- Продольно-строгальный! - почтительно назвал мне станок Коробков. - Еле разыскали такой крупный.
Сразу же за станком гулко стучали несколько выстроенных в ряд прессов. Рядом, со звоном кромсали металл гильотинные ножницы. А чуть дальше сразу из нескольких мест взметались громадные снопы искр. Они неслись с пола во все стороны и, казалось, пронизывали всех рядом находившихся людей и даже оборудование. С опаской двигался я вслед за Коробковым.
Миновав несколько участков, где с помощью лебедок и вручную собирались установки, мы вышли к участку комплектации. Готовые боевые машины "БМ-13"!.. Вот их-то я знал хорошо.
Как раз неподалеку от нас стояли три установки. Свежая краска на кабинах и фермах у них была почему-то ободрана.
Возле боевых машин группа людей о чем-то ожесточенно спорила. Среди них выделялись две женщины в синеньких халатиках. Как и у окружавших, у них были раскрасневшиеся сердитые лица. Одна из них, лет тридцати пяти, с красивым лицом что-то пыталась доказать возмущенно наседавшим на нее рабочим. Вторая, стоявшая чуть позади, была еще совсем юной - девочка лет восемнадцати, зеленоглазая, с причудливо изогнутыми бровями, с иссиня-черной косой, собранной на затылке в узел. В руках она держала скребок с налипшей на нем краской. Один из пареньков, а их было большинство в группе, крутился вокруг девушки, пытаясь вырвать у нее скребок. Она сердито отмахивалась от него.
Рабочих возглавлял огромный человек. Потрясая над головой громадными руками, он громко кричал на женщин. Перемазанные краской ребятишки, стоявшие рядом с ним, тоже что-то выкрикивали и размахивали руками.
- Начальник цеха Юдин Алексей Иванович, - назвал Коробков. - Мальчишки намазали кое-как, а переделывать не хочется, да и времени совсем нет, вот он и кричит. А это наш техник Хавлова Александра Ивановна, а с ней старший контролер ОТК Таня Лозовая. Таня недавно у нас - из Донбасса эвакуированная.
Начальнику цеха показали на меня и Коробкова, и он медленно повернулся.
- Добро пожаловать! - глаза начальника приветливо засветились. - Слышали, слышали, что заслуженного человека, фронтовика к нам ставят. Добро пожаловать! - Он протянул мне свою огромную промасленную руку. - Перекур!..
Все направились в самый угол корпуса, где стояли маленькие скамеечки и большая железная бочка для окурков.
Я поспешно вытащил полученную еще в госпитале пачку "Беломора" и протянул ее начальнику.
- Беломор!.. - Алексей Иванович бережно выковырял своими пальцами папиросу, к пачке потянулись десятки рук.
- Приятно, очень приятно! - снова заговорил Юдин, - ну как там на фронте наша продукция?
- Хороша!
Наверное, все присутствующие ждали от меня похвалы качеству боевых машин. Разгоряченные недавним спором хмурые лица разом заулыбались. Засмеялась юная Таня.
- Что я говорил! - торжествующе загремел Юдин. - Давали, даем и будем давать только отличную боевую технику, которая никогда не подведет!
Чувствовалось, что эти, вообще-то совершенно справедливые слова он привык повторять часто.
- А то найдут какое-нибудь пятнышко и носятся с ним, как нечистый со своей торбой! - Юдин сверху оглядел всех. - Ну скажите, товарищ гвардии лейтенант?
Может быть, в этом случае я высказался и резковато, но мне уж очень захотелось проявить себя заправским военпредом.
- Если к нам и придет какое-либо вооружение с малейшими дефектами, то мы немедленно стараемся их устранить. У нас бывали случаи, когда из-за таких дефектов не сходили снаряды с направляющих. А относительно окраски, то, как только выходим из боев, немедленно все подновляем и не допускаем малейшего скола краски.