Я согнал Джека со своего места на небольшой диванчик и уселся перед коммом. Ничуть не пострадав от рекогносцировки, Джек заказал себе кофе и перекинул ноги через подлокотник.
— Хочешь получить удовольствие, Макс? — спросил он. — Включи свой визор в два пополудни. Президент Лиги собирается принести публичные извинения за допущенный инцидент и выразить соболезнования семьям погибших.
— Если бы у Президента были мозги, погибших оказалось бы куда меньше.
— Это был не наш выбор, Макс. Нам оставалось либо принять навязанные правила игры, либо уйти из-за стола. Мы сыграли.
— И даже выиграли, — сказал я. — Как идут дела по восстановлению Штаб-квартиры?
— Хорошими темпами.
— Не заливай. Из моего окна по-прежнему открывается прекрасный вид на пробоину и половину боевого катера этих чертовых ублюдков.
— Мы решили оставить его для декора. В назидание потомкам, так сказать…
— Боюсь, что они это неправильно расценят.
— Тем хуже для них. Сегодня мы получаем три транспорта со средствами космической защиты.
— Проверьте все дважды. Кое-кто в ВКС до сих пор не слишком нас любит.
— После того щелчка по носу, что они от нас получили, число нелюбящих нас морячков навсегда останется постоянным, — сказал Джек, отхлебнув большой глоток кофе. — Так уделать парней на их собственном поле…
— Нам повезло. Если бы они не отозвали свои корабли, не вести бы нам сейчас этот разговор.
— Быть может. Но у СРС не хватило ума врубить задний ход, за что они и пострадали. Конечно, по сравнению с вэкаэсовскими их корабли были устаревшими, да и количественно они не дотягивали до мобильного соединения. Но я уверен, что в случае чего и морячкам пришлось бы туго. — Он оценивающе посмотрел на меня.
— Вряд ли, — сказал я, — Иты сам прекрасно это знаешь. Мы никогда не открыли бы огонь по ВКС.
— Знаю, — вздохнул он. — Но неужели нельзя и помечтать?
— Мечтать вредно. Рано или поздно начинаешь выдавать желаемое за действительное, — отрезал я.
— Начинаешь приноравливаться к кабинету? — ехидно поинтересовался аналитик. — Я тут хотел с тобой кое о чем поговорить, пока народ не собрался, но теперь сомневаюсь, ответишь ли ты мне.
— Хотел, так говори, — сказал я.
— Конфиденциально, — сказал он. — Возможно, что это будет не самый приятный разговор. И уж совершенно точно некорректный. Но я бы хотел задать тебе один вопрос, Макс.
— Как решишься, задавай, — сказал я. — И прекрати ходить вокруг да около.
— Ок, — решился он, приканчивая кофе и опуская кружку на пол. — Ты никогда не замечал, что у работающих с тобой людей наблюдается устойчивая тенденция к повышенному тяжелому травматизму?
— Замечал. — мрачно сказал я.
— Ичто ты думаешь?
— Ничего. Я и сам ему подвержен.
— И до сих пор жив, — отметил он. — Хотя то, как ты работаешь…
— Что-то не так?
— …как ты находишь след даже там, где его не должно было бы остаться, как цепко ты его держишь, как ты идешь по нему, как гонишь свою жертву, не давая ей даже минутной передышки, как ты бросаешься на нее, хватаешь и не разжимаешь челюстей…
— Ты описываешь какого-то хищника, Джек.
— Знаешь, а ты поседел, Макс.
— Ты тоже. «Темпус» и Молот Магистров. Мы пробыли там слишком долго.
— Ага. И морщины появились.
— Ты уже задал свой вопрос?
— Нет, я пока только к нему подбираюсь, — ответил он.
— Подбирайся побыстрее. У меня полный напряг со временем.
— Как обычно. Меня это нисколечко не удивляет.
Я демонстративно зевнул и посмотрел на настенный циферблат.
— Семь утра, Джек. Или уйди займись работой и дай поработать мне, или задавай свой вопрос, но, пожалуйста, не тяни кота за хвост, а то я усну.
— Хорошо, — согласился он. — Я хотел только узнать, как ты обзавелся такими способностями. Потому что, когда мы вместе поступали в Гвардию, ничего подобного я за тобой не наблюдал. И первые несколько лет тоже. А потом ты очень резко изменился. Скажи, не ты ли был тем единственным гвардейцем, который выжил после знакомства с Пучиной Первозданного Хаоса на Бездне?
Я посмотрел ему в глаза. Вопреки моим ожиданиям, он не отвел взгляда.
— Да, Джек, — сказал я. — Так оно и было. И что с того?
— Ничего. — Он пожал плечами. — Просто думал, что как твой друг имею право знать.
— Теперь знаешь. И что это меняет в наших отношениях?
— Ничего, — сказал он. — Может, и мне туда сползать? Что там внизу, Макс?
— Не помню, — сказал я. — Никто не помнит.
— Я думал, что ты должен знать.
— Увы. — Я развел руками. — Теперь, если мы выяснили все беспокоящие тебя проблемы, можем мы приступить к делу?
— Вполне.
Такихиро Танака на дисплее моего комма выглядел устало. Непозволительная для члена верхушки дзайбацу небритость, мятый костюм без галстука, воспаленные от недосыпа глаза и правая рука, висящая на перевязи. Коммерческие вопросы иногда бывает решить весьма непросто…
Зато он выглядел чертовски довольным.
— Доброе утро, — сказал он. — Ведь у вас сейчас утро, не так ли?
— Раннее, — согласился я. — А у вас?
— Вечер. Обед уже прошел, только я его не заметил. Слишком много работы.
— Мне об этом можете не рассказывать. — Мы улыбнулись друг другу улыбками понимающих людей. Он был хорошим парнем, на свой лад, конечно, и я не жалел, что оказал ему поддержку.
— Как ваши дела? — спросил я.
— Отлично. При помощи вашего списка мы покончили с «кротами» за несколько дней. Гораздо труднее было убедить совет директоров согласиться с вашим… э… — Он дипломатично замешкался.
— Предложением, — подсказал я.
— … ультиматумом, — поправил он, покачивая перебинтованной рукой. — Дзайбацу очень консервативно. Не так-то просто для человека со старыми взглядами полностью поменять схему работы.
— И тогда вам потребовался человек со свежими взглядами, — предположил я.
— Кто-то должен был увидеть, в какую сторону дует ветер, и развернуть наши паруса.
— Я знаю такого человека.
— Я тоже. Но убедить остальных было непросто. — Он еще разок качнул рукой. — Вы получили мою посылку?
— Да, благодарю вас. Сигары просто отменны, но их гораздо больше, чем мы договаривались вначале.
— Мелочи, — сказал он, одним махом списывая в расход сумму, достаточную для оснащения крейсера современными системами наведения. — Вы дали мне слово, что возьмете Гриссома, и сдержали его. Мне остается только надеяться, что вы будете столь же последовательны в выполнении другого вашего обещания.
— Я не бросаюсь пустыми заверениями направо и налево.
— Очень на это надеюсь. Извините, что не сказал «верю». В мире бизнеса очень быстро учишься не доверять людям.
— В нашем мире все примерно так же, — сказал я. — И я вас понимаю. Но сразу хочу вас кое о чем предупредить. Между нами существует четкая договоренность, и если вы когда-либо ее нарушите… Даже несмотря на наши с вами хорошие отношения, я бы не хотел, чтобы вы рассчитывали на какие-либо поблажки.
— Конечно, — сказал он. — Теперь я знаю, как вы разбираетесь со своими противниками.
— Вот и хорошо, — сказал я. — В принципе это все, что я хотел вам сказать. Вы готовы к завтрашним танцам?
— Уже отутюжили смокинги.
— Тогда удачи вам, председатель совета директоров Танака.
— И вам тоже удачи, Полковник.
Мы одновременно щелкнули клавишами и погасили свои экраны. Хорошо, если Танака сдержит свое слово. Он мне нравился, но я не доверял ему ни на грош.
Такая уж у нас с ним работа. Я не сомневался, что старый хитрый лис, припертый к стенке моим ультиматумом, уже пытается найти обходные пути. Дальше мы будем играть в игру «кто кого перехитрит», иГвардии придется тягаться с лучшими знатоками корпоративного права.
— Приятные у тебя знакомые. — заметил Джек, отрываясь от своего ноутбука. — Когда соберешься выходить на пенсию, не надо будет подыскивать тепленькое местечко.
— До пенсии еще надо дожить.