– Что касается Адрона, – мрачно проговорил император, – у нас есть к нему лично несколько вопросов. Гарланд не может давать показания, поскольку он также убит. Что скажете?
– Нам ничего не известно о гибели лорда Гарланда. Когда мы видели его в последний раз, он убегал в горы. Возможно, с ним приключилось какое-то несчастье, но заверяю вас, мы ничего о нем не знаем и не имеем к смерти Гарланда никакого отношения.
Тортаалик нахмурился и ответил:
– Возможно, он все еще жив. Известно лишь, что Гарланд так и не вернулся в Драгейру и от него нет никаких известий. Однако он может еще появиться.
– Мы были бы только рады, сир, – заверил Кааврен.
– Ну а что касается Кьюрича, Гарланда и Шалтре, готовы ли вы дать показания под Орбом?
Айрич холодно взглянул на Орб, а затем поклонился его величеству:
– Если слова дворянина недостаточно, сир, то я готов.
– Как и все мы, – заявили остальные.
Литра снова наклонилась и зашептала на ухо императору, тот кивнул.
– Полагаю, одного будет вполне достаточно, – сказал его величество. Литра еще что-то тихо сказала, и Тортаалик добавил: – Мы хотим, чтобы на вопросы отвечал этот господин. – И он указал на Кааврена.
– Что ж, – ответил Кааврен, – я буду счастлив встать под Орбом и ответить на любой вопрос, который задаст мне ваше величество.
– Я не стану задавать вопросов, а предоставлю эту честь ее превосходительству главнокомандующей.
Кааврен поклонился Литре и внимательно на нее посмотрел: тиаса сразу понял, что она постарается сделать все, что в ее силах, чтобы поймать его в ловушку или хотя бы помешать императору узнать правду. Он бросил быстрый взгляд на Г'ерета, но выражение лица капитана лишь убедило тиасу, что следует соблюдать осторожность.
– Устраивает ли мое решение остальных?
– Да, сир, – ответили они.
– Прекрасно. В таком случае можете подождать снаружи. Вам будет сообщено о моем решении. – На это друзьям Кааврена было нечего возразить, и они вышли.
Однако Пэл успел прошептать:
– Будьте внимательны, дракон очень хитер.
– Я постараюсь быть предельно осторожным.
– Правильно, – ответил на прощание Пэл.
Кааврен поклонился, чтобы показать, что готов к допросу, и с радостью отметил, что Г'ерет остался в качестве свидетеля. Орб переместился и начал вращаться над головой Кааврена. Однако тиаса даже не взглянул в его сторону, а продолжал смотреть в лицо Литре.
– Я готов, ваше превосходительство, – спокойно проговорил тиаса.
– В таком случае начнем.
– Другого я и не желаю.
– Тогда вот мой первый вопрос: каким было состояние лорда Гарланда, когда вы видели его в последний раз?
– Его состояние, ваше превосходительство? – сказал Кааврен. – Ну он был вполне здоров. Я не думаю, что состояние его здоровья помешало ему доставить...
– Вам следует ограничиться ответами на мои вопросы, юноша, – перебила его Литра.
– И все же... – возразил Кааврен.
– Прекратите, – сурово проговорил Тортаалик. – Главнокомандующая проводит расследование. Вам следует отвечать только на те вопросы, которые имеет честь задавать ее превосходительство.
– Да, сир, – отозвался Кааврен, которого начало трясти от волнения.
Литра, которая либо не заметила состояния тиасы, либо оно ее вовсе не заботило, продолжала:
– Так вы утверждаете, что он чувствовал себя хорошо?
Кааврен глубоко вздохнул, стараясь успокоиться:
– Да, у меня сложилось такое впечатление.
– Почему?
– Ну у него не было ранений, и он бежал.
– Бежал? И куда?
– В горы, ваше превосходительство.
– И от чего же он убегал?
Кааврен вздрогнул. Выстрел попал в цель.
– От нас, ваше превосходительство.
– Значит, он испугался?
– Весьма возможно, ваше превосходительство.
– Его жизни угрожала опасность?
– Дело обстояло именно так, ваше превосходительство, – он бежал, словно опасался за свою жизнь.
– Он уносил от вас ноги?
– От меня и моих друзей, ваше превосходительство.
– Перейдем к следующему вопросу.
– Как? Мне кажется...
– Вам следует лишь отвечать на вопросы, которые вам задают, – снова перебила его Литра.
Кааврен посмотрел на его величество и капитана Г'ерета – Тортаалик хмурился, словно пытался разобраться в происходящем, а Г'ерет прикусил губу до крови. Тиаса понял, какую игру затеяла с ним главнокомандующая.
“Какой же ты глупец, – сказал он себе. – Тебе не следовало соглашаться на допрос. Это как раз для Пэла, он бы заставил ходить Литру кругами. Айрич сумел бы произвести на них впечатление своим достоинством и вынудил бы задать нужные вопросы, а Тазендра выпалила бы всю правду прежде, чем ее успели остановить”.
– Что же до лорда Шалтре, – продолжала главнокомандующая, улыбаясь так, словно тиаса уже попался к ней на крючок, – вы сказали, что он атаковал герцога Арилльского.
– О да, ваше превосходительство, он обнажил свой клинок и попытался снести голову Айричу.
– Значит, – заявила литра, – он казался испуганным?
– Откровенно говоря, ваше превосходительство, он был в ужасе.
– И по какой причине он так испугался?
– Айрич его вызвал, и...
– И в какой форме прозвучал вызов?
– Айрич сказал, что убьет графа Шалтре.
– Однако герцог Арилльский – воин-лиорн, разве Шалтре не настаивал на том, что, по обычаям их Дома, герцог не имеет права вызывать его на поединок?
– Да, но Айрич объяснил...
– Отвечайте только на заданный вопрос, юноша, – прервал его император.
– Да, сир, – дрожа, промолвил Кааврен.
– Хорошо, – продолжала Литра, – а приготовился ли герцог Арилльский, иными словами, ваш сообщник Айрич, атаковать Шалтре?
– Дело в том, что он...
– Да или нет, господин Кааврен?
– Да.
Г'ерет смертельно побледнел.
– Значит, Шалтре напал исключительно от отчаяния, поскольку понимал, что ему грозит неминуемая смерть, – ведь против воина-лиорна у него не было никаких шансов на успех, не так ли?
– Да, – кивнул Кааврен.
Литра повернулась к императору:
– Ваше величество, совершенно очевидно, что Шалтре, хотя и нанес первый удар, на самом деле был убит, а Гарланд убежал, опасаясь за свою жизнь. Без сомнения, он погиб в горах.
Кааврен попытался что-то сказать, но император жестом заставил его замолчать и обратился к капитану:
– Лорд Г'ерет, хотите ли вы что-нибудь сказать, прежде чем я вынесу приговор?
Если такое вообще возможно, то Г'ерет побледнел еще сильнее. Не вызывало сомнений, что он понимал коварство Литры, но, не зная, что произошло на самом деле, был не в силах сформулировать вопрос, который позволил бы Кааврену дать необходимые объяснения. Придворные, находившиеся в комнате в этот момент, взглянули на капитана: одни – с любопытством, другие – с триумфом, в соответствии со своими интересами.
Император открыл рот, и тиаса вдруг понял, что уже знает, какое будущее их ждет: его величество призовет стражу, их уведут обратно в темницу, а вскоре казнят. История так и останется нерассказанной, договор не будет подписан, а враги посмеются, когда топор палача опустится на их головы.
В нашем далеком от идеала мире, где полно примеров несправедливости, Кааврену вряд ли стоило удивляться подобному повороту событий, однако ему еще никогда не приходилось присутствовать при таком чудовищном заговоре, а ведь юный тиаса оказался его жертвой. И, испытывая невыразимые мучения, Кааврен бросил отчаянный взгляд на капитана, ставшего его последней надеждой, и одними губами произнес: “Кьюрич”.
Капитан в этот момент смотрел на него, но, к ужасу Кааврена, казалось, ничего не заметил, да и вообще прочитать имя по губам очень непросто, не говоря уже о передаче мыслей, требующей близкой связи между людьми. Оставалось надеяться лишь на то, что отчаяние Кааврена сумеет преодолеть все преграды.