– И все же, – говорила Тазендра, когда они быстрым шагом (что было совершенно не характерно для Пэла, снова надевшего свой роскошный костюм придворного) направились в сторону дворца, – не понимаю, зачем такая срочность.
– Вы не понимаете? – переспросил Пэл.
– Совсем, уверяю вас.
– Но ведь вы же стояли рядом со мной, когда мы вошли в лавку, где продают мерчин...
– Как, там продают мерчин? Вот какая это была лавка!
– А вы о чем подумали, Тазендра?
– Ну, ни о чем особенном. Лавка ведь не моя.
– Конечно, – согласился с ней Пэл. – Все равно вы ведь стояли рядом со мной.
– Не стану с вами спорить.
– Вы ведь находились со мной, когда владелец говорил об умершем наемном убийце, которого звали Чалер.
– Разумеется, я слышала.
– И о том, где его можно найти.
– Признаться, его слова меня удивили, ведь он же умер.
– Мы пошли по следу.
– Получается, если он не представляет для нас интереса.
– По крайней мере, нашли место, в котором он бывал.
– Мы его и в самом деле нашли.
– И узнали, с кем тот встречался.
– Очень даже неплохо. Трупов я уже навидалась, и они мне совсем не нравятся.
– Мы получили подробное описание его дружков и выяснили, что двое из них джареги.
– А еще мы говорили с джарегом – непонятно про что.
– После чего мы побеседовали кое с кем из моих знакомых.
– Похоже, у вас с ними неплохие отношения.
– И подробно описали тех джарегов.
– А ваши знакомые нам кое-что о них рассказали...
– Теперь нам известно, что те двое – наемные убийцы.
– ... после чего мы помчались...
– ... мы помчались, потому что...
– ... вы утверждаете...
– ... что жизнь Кааврена в опасности...
– ... что жизнь Кааврена в опасности...
– ... и вы по-прежнему не понимаете почему?
– ... и я по-прежнему не понимаю почему.
– Тазендра, вы меня внимательно слушали?
– Прошу прощения, мой дорогой Пэл, я разговаривала сама с собой, потому что продолжаю находиться в недоумении. Подождите...
– Ладно, поверьте мне на слово. Кааврену угрожает серьезная опасность.
– Кааврену? Невозможно!
Пэл покачал головой и прекратил все попытки убедить Тазендру в своей правоте. Впрочем, она, несмотря на протесты, отлично знала, что йенди обладает тонким умом и может заглянуть в суть проблемы, которая многих ставит в тупик. И потому поспешила за ним к Императорскому дворцу, стараясь не отставать ни на шаг.
В то же самое время довольно далеко от них разворачивались события, имевшие непосредственное отношение к нашей истории. В гостинице Хаммерхед – читатель, возможно, помнит по предыдущей книге, что она располагалась рядом с домом Кааврена, – разыгрывалась следующая сцена. Мика, хорошенько изучив состояние своих финансов, пригласил на роскошный обед Сахри, к которой начал все больше привязываться.
Щедрость Мики распространилась так далеко, что он заказал жареную дичь в масле и грибном соусе, хлеб, зажаренный со сладким перцем и чесноком, и бутылку вина. Сахри поглощала все эти яства с почтением, которого они заслуживали благодаря своим питательным свойствам и цене. Разумеется, нашему читателю известно, что цена – понятие относительное. Стоимость такого же точно обеда в том же самом месте показалась бы Тазендре сущим пустяком, а вот бедняга Мика выложил за него целое состояние (поскольку привык питаться тем, что оставалось на хозяйском столе).
Чтобы усилить впечатление, Сахри приступила к приятной беседе. Мы употребили слово «приступила», поскольку поначалу ей пришлось делать над собой усилие; впрочем, благодаря сходству характеров – своего и Мики – она довольно быстро освоилась, и застольная беседа потекла ровно и спокойно.
Мы не станем надоедать читателю подробностями их разговора – достаточно сказать, что два достойных представителя Дома Теклы оказались в приятной обстановке, да еще обнаружили, что получают удовольствие от общения друг с другом. А вот слуг гостиницы не особенно радовало их присутствие в обеденном зале. Существует классификация неприятных посетителей: их разделяют на два типа. Первые – те, кто очень богат и наделен властью, считают, что прислуга обязана мгновенно выполнять каждый их каприз. Вторые – те, кто очень беден и считает, что тратят на обед огромную сумму из своих заработанных тяжелым трудом денег, а следовательно, трапеза должна стать для слуг таким же важным событием, как и для них самих.
По мере приближения конца обеда, после обсуждения своих господ, неприятных поручений, необычного цвета глаз и волос друг друга (самого заурядного в действительности), ценности белого мяса против темного и важности того, чтобы оно не оказалось слишком сухим, и прочего, Мика громко и с чрезвычайно важным видом попросил принести хлеба. Он хотел собрать остатки соуса с большого деревянного блюда, на котором им подали дичь. Слуга принес ему горбушку грубого черного хлеба и сопроводил ее таким высокомерным взглядом, что Мика не мог не обратить на это внимание.
– Ты заметила, какие отвратительные здесь манеры? – сказал он.
– Заметила, – проговорила Сахри, – они совершенно не умеют себя вести!
– Если бы я прихватил с собой табуретку, уверяю тебя, я бы с ним потолковал по-свойски.
– Что прихватил? – удивленно посмотрев на Мику, спросила Сахри.
– Мою табуретку. Неужели ты забыла историю, которую рассказал милорд Кааврен...
– Ах да! Я вспомнила. Просто удивилась, что ты по-прежнему относишься к мебели, как к оружию.
– Ну нет, конечно. Только моя табуретка особенная, я к ней привык! Каждый раз, когда мы отправляемся в путешествие, я даже и подумать не могу о том, чтобы оставить ее дома. В конце концов, я ведь отлично умею обращаться с таким оружием.
– Как, ты привез с собой табуретку?
– Ясное дело. Разве ты ее не видела, она стоит в углу возле двери?
– О Боги, Мика! Я сотворила нечто ужасное!
– В чем дело, дорогая? – нахмурившись, спросил Мика. – Давай рассказывай. Вижу, ты взволнована, и мне становится не по себе, когда я смотрю на твое побледневшее лицо.
– Я ничего не знала и подумала, что это какой-то мусор, оставшийся после вашего путешествия в Драгейру, я делала уборку и...
– Что?
– Я ее выбросила!
Мика стал бледным как полотно.
– Ты ее выбросила?
– Да, на помойку, которую вывозят через неделю мусорщики, получающие от Империи деньги за свою работу.
– О! – простонал Мика.
– Сможешь ли ты меня простить?
Мика с трудом сглотнул, помолчал несколько мгновений, а потом вымученно улыбнулся.
– Ну, в конце концов, речь идет всего лишь о табуретке. Наверняка есть и другие...
– Подожди! – неожиданно вскричала Сахри и выпрямилась на своем стуле.
– Что?
– Мне пришло в голову...
– Умоляю тебя, говори быстрее.
– Мусор будут вывозить только завтра утром.
– Следовательно...
– Если кто-нибудь не забрал ее...
– Она все еще там!
– Точно!
– Слушай, я заплачу за наш обед, оставлю необходимую сумму на столе, где они обязательно заметят деньги, а мы поспособствуем своему пищеварению тем, что поспешим на помойку.
– Которая находится совсем рядом с нашим домом, на нее еще выходит окно кухни.
– В таком случае позволь, я допью свое вино...
– И я тоже.
– Скорее. Дай руку.
– Вот она.
Тем временем его величество сказал себе, что, несмотря на беспокойство, которое он испытывает по поводу состояния здоровья капитана Кааврена, он должен принять решение относительно Адрона. Посему он потребовал, чтобы в Седьмую комнату пригласили Джурабина и Ролландара э'Дриена. К тому моменту, когда все расселись, Орб приобрел спокойный зеленый оттенок. Его величество кратко сообщил своим советникам о мятеже лорда Адрона. Следует сказать, что пока он говорил, Джурабин отметил про себя (как и наши читатели, вне всякого сомнения), насколько изменился характер Тортаалика за последнюю неделю. Теперь он производил впечатление настоящего императора, словно, чувствуя свою вину в создавшейся кризисной ситуации, собирался разрешить ее любой ценой.