В дополнение к печальному повествованию периодически прибывали беженцы, которых Стюард кормила и размещала на ночь в одной из хозяйственных построек, а затем приходила и сообщала о том, через какие ужасы им пришлось пройти. Айрич сочувственно кивал, Тазендра вскрикивала от негодования, а Пэл своим уверенным спокойным голосом задавал вопросы, – впрочем, на них редко находились ответы. Кааврен за все время не произнес ни слова, словно полностью погрузился в собственные мысли.
Нет никакой необходимости испытывать терпение читателя и во второй раз пересказывать то, что он узнал, причем с большими подробностями, из предыдущей главы. Скажем только, что день близился к вечеру, а настроение наших друзей становилось все более мрачным, в их души начал закрадываться страх.
В какой-то момент, глядя на Мику и Сахри, которые самым бесстыдным образом держались за руки, Айрич повернулся к Кааврену и сказал:
– Вы беспокоитесь о графине?
Кааврен с трудом сглотнул и едва слышно ответил:
– Я бы знал, если бы с ней что-нибудь случилось. Вне всякого сомнения, я бы понял. – Однако тон, с которым он произнес эти слова, говорил сам за себя.
Впрочем, в нашу задачу не входит мучить читателя сомнениями по поводу судьбы Даро. А посему мы рассеем его страхи и сообщим, что она прибыла в Бра-Мур, когда последние отблески дня отправились навстречу погибшей Драгейре. Даро провели в комнату, где собрались Кааврен, Айрич, Тазендра, Пэл, Мика, Сахри и Фоунд, и она, не говоря ни слова, подошла к постели Кааврена, взяла обе его руки в свои и с почтением их поцеловала.
– Я боялась... – начала она, но потом договорила так: – И все же я знала...
– И я тоже, – прошептал Кааврен, и всем, кто находился в комнате, показалось, что в его глаза снова вернулась жизнь. – Я знал, но все равно боялся.
– Ну, – сказала она, – мы вместе, а остальное не важно.
– Остальное не важно, – повторил за ней Кааврен.
В конце одной истории всегда содержится начало другой, а граница между ними так же незаметна, как граница Моря Аморфии, и так же остра, как шпага Кааврена. Наш читатель должен понимать, что наступило Междуцарствие. И в тот самый момент, когда Даро и Кааврен радовались своему счастливому спасению и тому, что они снова вместе, первые семена Страшных Эпидемий упали в землю Адриланки, Кэндлтауна, Нортпорта, Бранча и Тиринзата. Люди Востока были сильны, да и многие из них успели забыть о договоре, заключенном с императором. Кроме того, некоторые могущественные герцоги довольно быстро поняли, что Империи, ограничивающей их желания, больше не существует. Короче говоря, начиналась самая страшная, смертоносная и тяжелая эра со времен падения дженойнов.
Разумеется, мы отлично понимаем, что наши читатели, начисто забыв о Гарланде, наверняка прекрасно помнят о Гритте, про которую мы ничего не сказали.
И все же мы настаиваем на своем праве расстаться с читателем на этом месте, потому что юность заканчивается и человек взрослеет – точно так же бракосочетание обозначает конец одинокого существования человека. Кааврен больше не был солдатом, капитаном и холостяком. Если нам нужно будет рассказать историю о Кааврене и Даро или еще о ком-нибудь из наших друзей... Нет, все равно мы продолжаем придерживаться мнения, что слово «конец» следует поставить именно сейчас.
Обращаясь к читателям с просьбой оценить нашу работу, золотом или уважением, мы вовсе не имеем в виду, что нам больше нечего ему поведать. Ведь мастер Хантер совершенно справедливо указывает на то, что конец довольно трудно обозначить, даже когда известно место, где он должен находиться. Однако историк, по нашему мнению, имеет право и обязан потребовать, чтобы его труд был должным образом признан, а он сам получил право по собственному усмотрению определять начало и конец повествования.
Мы не можем не испытывать благодарность в адрес читателя, который позволил нам проникнуть в его сознание при помощи нашего скромного оружия, коим являются слово и образ, и отлично понимаем, какие в связи с этим мы взяли на себя обязательства. Мы ни в коей мере не забыли о вражде, страданиях, голоде и болезнях. Но чтобы доставить читателю удовольствие, мы возвращаемся к спокойному Айричу, счастливой Тазендре и улыбающемуся Пэлу, который, в свою очередь, смотрит на Кааврена и Даро, не сводящих друг с друга глаз, наполненных нежностью и радостью взаимной любви. Здесь мы и оставим читателя, поблагодарив его за внимание к нашему скромному труду.
ОБ АВТОРЕ
Браст: Позвольте мне сказать, что, прежде всего, я счастлив с вами познакомиться.
Паарфи: Так.
Браст: Первый вопрос, который я хотел бы вам задать, и не сомневаюсь, что читателей это тоже интересует, звучит следующим образом: вы пишете так специально? Таков ваш стиль или вы сознательно играете в игры с читателем – на правах автора?
Паарфи: Боюсь, я не понимаю вопроса, который вы оказали мне честь задать.
Браст: Ну хорошо. Я заметил, что вы поменяли некоторое количество покровителей. Не хотите ли это прокомментировать?
(Паарфи хочет только одного – разозлиться.)
Браст: В таком случае давайте обсудим поступление в учреждение, которое вы называете Институт. Вы все еще надеетесь туда попасть?
Паарфи: Вы специально стараетесь меня оскорбить, сэр?
Браст: Прошу прощения. Ну хорошо, вы женаты?
Паарфи: Я не понимаю, почему читатель должен интересовать себя... собой... им... вот проклятый язык! Как вам удается на нем говорить?
Браст: Употребляю местоимения «он» и «ему».
Паарфи: Возмутительно! А если...
Браст: Давайте не будем на этом останавливаться, хорошо?
Паарфи: А как вы решили данную проблему в моем труде?
Браст: Использовал слова «он» и «ему».
Паарфи: Какой абсурд! В некоторых случаях...
Браст: Я и в самом деле не склонен обсуждать эту тему.
Паарфи: Хорошо.
Браст: Итак, что вы говорили?
Паарфи: Я говорил, что не понимаю, с какой стати читателя может интересовать вопрос моего матримониального статуса. Более того, это вопрос личный, и я не склонен его обсуждать.
Браст: Некоторые наши читатели хотели бы знать...
Паарфи: А вы женаты?
Браст: ... Я понял, что вы имеете в виду. Будут ли еще написаны книги про Кааврена?
Паарфи: Не исключено.
Браст: Значит, возможно, будут.
Паарфи: Так.
Браст: Дело в деньгах?
(Паарфи отказывается отвечать.)
Браст: Как вы относитесь к музыке?
Паарфи: Я не понимаю, почему вы задаете мне такой вопрос.
Браст: Чтобы выяснить, слышали ли вы какие-нибудь из моих музыкальных произведений, например «Новый выпуск» в исполнении «Смеющихся котов» (магнитофонная запись); «Как можно путешествовать» в исполнении «Смеющихся котов» (магнитофонная запись и компакт-диск); «Королева воздуха и тьмы» в исполнении Морригана (магнитофонная запись); «Король дуба и всего святого» в исполнении Морригана (магнитофонная запись); «Роза для бунтаря» в исполнении Стивена Браста (магнитофонная запись и компакт-диск) – все можно заказать в «Стил Дрэгон пресс». Если вы желаете получить каталог, пошлите конверт с маркой по адресу: Почтовое отделение, абонентский ящик 7253, Миннеаполис, Миннесота, 55407. Цена всего лишь...
Паарфи: Возмутительно. Я не намерен сидеть здесь и выслушивать, как вы самым бессовестным образом...
Браст: Ну хорошо, хорошо.
Паарфи: Итак?