– Умоляю, войдите внутрь, и я вам все расскажу.
– Видите, я выполняю ваше желание, поскольку полностью вам доверяю.
– Ах, вы так добры.
– Пустяки. Что вы хотите мне сказать?
– Только одно... о нет, я не могу.
– Не можете? Вы именно это хотели мне сказать?
– Нет, я не могу поведать вам то, что намеревалась.
– Но почему?
– Я не должна.
– Не должны что?
– Говорить вам.
– Говорить мне что?
– Не могу сказать.
– Иллиста, кажется, вы расстроены.
– И что?
– Тогда, прошу, назовите мне причину ваших неприятностей, и я постараюсь ее устранить.
– О, если бы вы только сумели!
– Говорите же. Клянусь, я все для вас сделаю. Если вас обидел мужчина, я его уничтожу. Если это вещь, я ее для вас добуду. Если нужно предпринять какие-то действия, вы можете полностью на меня рассчитывать. Если речь идет о каком-то Боге...
– Да?
– Если речь идет о Боге, я стащу его с пьедестала и приведу сюда, пусть даже все призраки Тропы будут его охранять.
– Это лишь слова, но что в действительности вы можете?
– Вы нанесли мне обиду.
– Я?
– Испытайте меня, о большем не прошу.
– Так вы клянетесь, что вам можно доверять?
– Буду хранить вашу тайну, как шепоты собственного сердца.
– Ну что ж, тогда я все расскажу. Только не сейчас.
– Где и когда я вас увижу?
– Помните гостиницу, в которой несколько недель назад вы убили человека по имени Фрай?
– Разве я могу забыть? Но откуда вы знаете о нашей дуэли?
– О, что до этого, – улыбнулась Иллиста, – мне известно очень многое из того, что происходит в городе. Раз уж мы с вами договорились о месте, то пусть наша встреча состоится завтра, как только опустятся сумерки. И я поведаю вам свою историю.
– Непременно приду.
– Тогда я полагаюсь на ваше слово.
– Не сомневайтесь.
– Хорошо. А теперь уходите.
– Я ухожу и появляюсь по одному вашему слову. – Сказав это, он выскочил из кареты и помчался обратно в гостиницу, где его дожидались друзья.
Тазендра сразу принялась его расспрашивать, но Кааврен заверил, что расскажет все позднее.
– Что ж, – промолвил Пэл, – кажется, мы обсуждали достоинства лошадей.
– Но, пожалуй, – заметил Айрич, – нам следует поговорить о возможных последствиях небольшого происшествия на поляне для стрельбы из лука.
Как только лиорн произнес последние слова, двое гвардейцев, с которыми играла Тазендра, улыбнулись, как, впрочем, и сама Тазендра. Однако Пэл и Кааврен нахмурились, поскольку оба были достаточно проницательны, чтобы заметить легкое ударение, которое Айрич сделал на слове “последствия”.
– Что вы имеете в виду? – спросил Пэл.
– Капитан оказал мне честь, вызвав для разговора.
Кааврен даже подскочил на своем стуле:
– Значит, ему известно, что мы участвовали в дуэли? – Ему вдруг пришло в голову, что схватка состоялась без официальных свидетелей, которые были необходимы по законам Империи.
– Конечно, – проворчал Пэл, – неужели вы полагаете, он глух и слеп?
– Тогда почему нас еще не арестовали? – удивился Кааврен.
– Дело в том, – пояснил Айрич, – что Г'ерету все известно, а вот капитан Г'ерет остается в неведении.
Кааврен кивнул:
– Значит, как говорится, вы беседовали без Орба?
– Именно.
– Что же он сказал?
– Речь шла о том, что кто-то ранил кавалера Деккаана.
– И что вы ответили? – осведомился Пэл.
– Что это – неприятная история.
– Он с вами согласился? – поинтересовался Кааврен.
– Целиком и полностью.
– Ну и?..
– Г'ерет заметил, что кавалер Деккаан очень горячий молодой человек и не умеет прощать обиды.
– Меня не удивляют его слова, – заявил Кааврен, который успел пообщаться с Деккааном.
– Более того, возникает еще проблема с Кьюричем.
– Подождите, – вмешалась Тазендра, – кажется, мне знакомо это имя.
– А как же иначе, – сказал Айрич. – Вы ведь его убили.
– Ах да, – сразу успокоилась Тазендра, возвращаясь к игре.
– Ну так что же с Кьюричем? – продолжал расспросы Кааврен.
– Он был младшим братом ее превосходительства Литры э'Тенит, главнокомандующей.
Вся троица обменялась задумчивыми взглядами. Тазендра, как ни в чем не бывало, продолжала проигрывать деньги.
– Но ведь мы сражались честно, – заявил Кааврен, – Юлив и Реков это подтвердят.
– Я так и сказал капитану.
– Вы ему сказали?
– В сослагательном наклонении.
– А он?
– Ответил, что только это и помогло виновникам – я повторяю вам слова капитана – до сих пор оставаться в живых. А еще он добавил, что, если они достаточно умны, им стоит быть начеку.
– Мы последуем его совету, – сказал Пэл.
– Я не закончил.
– Нет? – не выдержал Кааврен.
– Мы наступили еще на одну мозоль.
– И кому же?
– Гиоргу Лавоуду.
– Капитану Лавоудов? – уточнил Пэл.
– Именно.
– Но почему? – спросил Кааврен.
– Г'ерет понятия не имеет.
– Скажите мне, Пэл, – заинтересовался Кааврен, – ведь вы знаете двор не хуже, чем моя рука – эфес шпаги, вам что-нибудь известно о Гиорге Лавоуде?
– Конечно.
– Речь идет о дзурлорде, которому около пятисот лет, ростом он повыше Айрича, у него горящие черные глаза, крючковатый нос и тонкие губы.
– Вы очень точно его описали.
– Ну тогда я догадываюсь, чем мы могли его рассердить.
– Он очень опасный враг, – заметил Пэл. – Не будем забывать: он и волшебник, и воин, как и все Лавоуды, а к такому сочетанию следует относиться с уважением.
– Тем хуже, – пробормотал Кааврен.
– И что нам делать? – осведомился Пэл.
– Не знаю, – вздохнул Айрич.
– Дайте мне подумать, – попросил Кааврен. – Возможно, я смогу найти решение. Однако мне кажется, наш разговор лучше закончить дома, где не будет такого количества любопытных ушей.
– Мне нравится ваше предложение, – сказал Пэл. – Нам остается только подождать нашего друга леди дзур.
Тазендра пожала плечами.
– Я уже просадила все свои деньги, так что мне нет резона здесь оставаться, – заявила она, поворачиваясь к троице.
Тем самым Тазендра доказала, что, если ей и не слишком был интересен разговор, из этого еще не следует, что она ничего не слышала.
Поскольку гостиница находилась совсем рядом с их домом, вскоре они устроились в комнате Айрича, куда Сахри принесла вина.
– Благодарю, – вежливо сказал Кааврен, – нам больше ничего не понадобится.
Сахри фыркнула.
– Очередные тайны? – проворчала она. – Ну я и сама не стала бы их слушать, только не рассчитывайте, что я буду за вас сражаться с разбойниками или штопать ваши шкуры, когда вы вернетесь домой все в дырах, словно башня Баллинни.
– А мы и не станем просить тебя об этом, – все так же вежливо ответил Кааврен. – Однако думаю, тебе самой лучше ничего не слышать о вещах, которые могут навлечь опасность на всякого, кто случайно о них узнает.
– Ага, значит, я права! – воскликнула Сахри. – Помяни мое слово, юноша, ты...
Она не договорила, поскольку Айрич прервал ее жестом. И если Сахри вела себя нахально с Тазендрой, высокомерно с Каавреном и подозрительно с Пэлом, то ее отношение к лиорну определялось смесью большой доли страха с малой толикой восхищения. Поэтому она тут же молча поклонилась и без единого слова вышла из комнаты. Айрич достал свой крючок – что он вязал, Кааврену никак не удавалось понять, – и кивнул тиасе, предлагая продолжить разговор.
– Не знаю, – начал Кааврен, – реальна ли опасность, о которой я говорил Сахри, однако у меня нет никакой уверенности в том, что она иллюзорна. Так или иначе, меня обеспокоили сегодняшние новости.
– И меня тоже, – поддержал его Пэл. – Но, помните, вы обещали рассказать, что заставило вас так стремительно выскочить из гостиницы. Ну, естественно, если вам удобно об этом говорить.
– Я все сейчас объясню.