– Юрика, Джин Саргас или еще кто, но убийца – самый настоящий монстр, – пробормотал Просперо и вылил кофе в раковину. Ему следовало выспаться.
Глава 3. О пользе головных уборов
Вердиро, Ховин. 10:30, 18 июля 1014 года, четверг.
Для того, чтобы привести себя в порядок, Юрике понадобилось несколько часов. Для этого Дженази нашел комнату в общежитии рядом с обувной фабрикой, и поразительной легкостью договорившись с комендантом, оставил девушку одну, чтобы она смогла принять душ и наконец-то выспаться. Вернулся через четыре часа, с охапкой вещей переодеться. Юрика к этому времени уже чутким сном спала на узкой койке, и когда он вошел, мгновенно перешла в режим бодрствования, дикой кошкой подпрыгнув на простыне и отбросив одеяло в сторону.
Быстро переодевшись в совершенно новые – новые! У нее впервые в жизни были собственные и совершенно новые вещи! – черные брюки, новую зеленую футболку и новую черную толстовку с капюшоном, и натянув на ноги совершенно новые – о, какое блаженство! – черные кроссовки, Юрика впервые за долгие годы почувствовала себя человеком. Из старого гардероба она оставила при себе только шапку, которую старательно отряхнула и почистила. И немедленно изъявила желание покинуть это место, убедив Дженази, что полностью выспалась.
Он не стал спорить, и они снова оказались на пыльных улицах Ховина, направивишись в его наиболее оживленную часть. Летняя жара уже начала давать о себе знать, но это не помешало девушке накинуть поверх шапки еще и капюшон, хотя вскоре она сдалась и сбросила его с головы. Потом пошла дальше и стащила и саму толстовку, обвязав ее вокруг талии.
– Может, снимешь эту отвратительную шапку? У тебя красивые волосы, зачем ты их прячешь? – факт того, что Юрика разгуливает в головном уборе в ясный летний день, мужчину, похоже, совсем не смутил. Да и сам он, как ни в чем не бывало уверенно шагал в своем длинном плаще из непонятного вида ткани. И его тяжелые коричневые ботинки армейского фасона точно так же не вписывались в июльский контекст средней полосы Вердиро.
Юрика, невежливо отбросив в сторону тянущуюся к ее голове руку Дженази, мрачно ответила:
– Именно поэтому я и не хочу ее снимать. Табличку на груди с надписью «Привет, меня зовут Юрика Эспозито, и я сбежала из сиротского приюта» еще могут не заметить, а вот мои волосы любой жандарм увидит даже с другого конца Ховина.
– Теперь, когда ты со мной, тебе незачем переживать из-за подобных глупостей, – произнес Дженази и силой стащил с нее шапку. – Так-то лучше. Небеса, зачем ты стрижешься так коротко?
Юрика, которая без головного убора чувствовала себя все равно что голой, непроизвольно прикрыла голову руками и присела. Дядя не понимал, каково это – скрываться от властей, обладая особой приметой, из-за которой рядом с тобой становится малозаметной новогодняя елка. Конечно, волосы можно покрасить, но сама мысль об этом действии вызывала у девушки отвращение. Лучше уж короткая стрижка и шапка (к тому же в ней ее принимают за мальчишку. Иногда).
– Юрика Эспозито! – раздался у них за спиной громкий мужской голос.
«Ну вот, я же говорила...»
Дженази повернулся в сторону широкоплечего усатого жандарма в синей форме. Юрика спряталась за спиной дяди.
– Вам что-то нужно от моей племянницы? – вежливо поинтересовался он у мужчины прежде, чем тот попытался схватить девушку.
Жандарм, которому определенно помешали исполнять его прямые обязанности, нахмурился.
– Она сбежала из приюта. Вы в курсе, что она сирота, гражданин..?
Дженази только улыбнулся в ответ, а через несколько секунд и до жандарма дошло значение слова «племянница».
– Гражданин, вы что, ее родственник? – у мужчины в форме глаза полезли на лоб, он едва не присвистнул от удивления. А потом посерьезнел:
– Не замечаю за вами семейного сходства. Вы можете подтвердить свое родство? К тому же официально Юрика все еще является подопечной городского приюта для сирот. И да, совсем забыл: она у нас числится как вероятная свидетельница массового убийства. Так и так вам обоим придется проследовать за мной в участок, гражданин... извольте ваши документы.
Дженази только вздохнул в ответ. Документов у него при себе, видимо, не было.
Жандарм потянулся за своей дубинкой.
Хрясь!
Когда бессознательное (а может и мертвое) тело жандарма полностью осело на землю, Юрики рядом с Дженази уже не было.
«Придурок! Идиот! Больной на голову! Псих! Напасть на жандарма на глазах у десятка свидетелей! Не знаю, кто он там на самом деле, но чем дальше я от него буду находиться, тем лучше,» – мысленно ругалась девушка, юркнув в один из узких кривых переулков и удаляясь от места происшествия с максимально возможной скоростью. Дженази додумался снять с нее шапку там, где было достаточно людно – на одном из городских перекрестков по пути к железнодорожному вокзалу. Она протестовала против этого маршрута еще тогда, когда дядя объяснил ей, куда они отправятся для начала. Предлагала пробираться окраинами, но нет, он же лучше знает, как следует поступать... И что он теперь имеет? Всю городскую жандармерию на хвосте и листок с фотороботом на доске «В розыске»?