– Тогда давая я покажу тебе картины тети Валерии. Она известная художница.
– В узких кругах, – нейтральным тоном добавила Виктория.
– Хорошо, веди, – улыбнулась Юрика.
– Кстати, все картины, которые ты увидишь в доме, принадлежат ее кисти.
Девушка, прежде чем покинуть холл, еще раз внимательно его осмотрела и обнаружила по-меньшей мере дюжину полотен. Она не была специалистом, но они впечатляли.
Решив рассмотреть поближе одно из полотен, метр на два, изображающее синего медигра под струями водопада, Юрика обнаружила подпись Валерии – VL со стилизированным изображением меча с крылышками под семью звездами. Точно такой же знак она уже видела на воротах особняка, дверях, клинках Ранмаро, Виктории и Валерии, и десятке предметов интерьера.
– Что это?
– Герб Великого Дома Лэйт, – ответила Виктория. – «Небо держится на чести и доблести».
– Я так понимаю, чести и доблести Лэйт? – Юрика не удержалась от иронии.
– Да, – короткий и прямой ответ дочери Валерии, словно удар меча, напрочь отсек желание Юрики углубляться в тему теории родового превосходства. Она имеет дело с самой настоящей аристократкой с явными замашками представительницы класса эксплуататоров.
– И каково это – расти в приюте? – спросила Виктория спустя минуту, заметив наконец, что начала конкретно перегибать палку. Они уже шли по длинному коридору, с одной стороны которого в стене были высокие окна с витражами, а с другой – портреты в полный рост и панорамные полотна.
Внутри особняк оказался еще больше, чем могло представиться при взгляде снаружи.
– Плохо, – честно ответила Юрика.
– Я узнал о тебе, когда мне исполнилось двенадцать, – поспешил оправдаться Ранмаро. – Но тетя запретила увидеться с тобой. Сказала, что будут проблемы с Ичиро.
– Проблемы?
– Такие же, как восемнадцать лет назад, когда он пытался вернуть меня на Судо. Тогда четверть Фламби сгорела в огне. Только Белгорро смог остановить его.
– Ну, это многое объясняет, – ответила Юрика. Вспомнила мертвые лица своих товарищей и больше не проронила ни слова.
– Мы пришли, – Ранмаро остановился возле двери в конце коридора. – Думаю, тебе стоит увидеть именно картины, которые находятся в этой комнате.
Тяжелые деревянные створки раскрылись, и девушка увидела огромный светлый зал с отполированным мраморным полом и высоким белым потолком, под которым висели массивные хрустальные люстры. Картин здесь было совсем немного, но две из них, висевшие на противоположных стенах, сразу приковывали к себе внимание.
– Дядя? – Юрика с порога узнала Дженази на картине слева, на которой в полный рост было изображено восемь людей в черных плащах. – А кто это рядом с ним? – она указала на стройную девушку с длинными белоснежными волосами и фиолетовыми глазами, очень похожую на него, нее и Викторию. Хотя ответ ей уже не требовался. – А это... да ладно, Ранфарг Белгорро?
– Картина называется «Гвардия Хаоса», – пояснила дочь Валерии. – Женщина рядом с Дженази – Ришари. А эти двое, – она указала на высокого мужчину-яо и еще более высокую женщину, волосы которой напоминали цветом и формой ветви плакучей ивы, – Кенсэй и Глория. Твои дедушка и бабушка.
Глория ярко выделялась на фоне остальных специфическим оттенком кожи оливкового цвета, и огромными черными глазами миндалевидной формы – без белков и радужной оболочки.
– Они родители твоего отца, – пояснила Виктория, когда по выражению лица Юрики стало ясно, что она ничего, абсолютно ничего не понимает.
– Это шутка? Ха-ха, смешно. С другой стороны, теперь я знаю, благодаря кому обладаю интернациональной внешностью. Вы хоть представляете, как сильно я хочу разрез глаз как у всех?
– У тебя красивые глаза, – поспешил разубедить ее Ранмаро.
Но Юрике было не до него. Она переваривала информацию. Которая многое меняла в ее отношении к «желтой прессе».
– Эй, а ничего, что мне от бабушки ничего не досталось? Ладно кожа и глаза – где мои метр девяносто? И кто эти трое? – она указала на стоящую чуть особняком троицу, в которую входили еще один мужчина-яо; невероятно худой и очень бледный парень-гемини с длинными, можно даже сказать, женскими волосами – длинными, цвета вороньего крыла; и странный тип в белой театральной маске.
– Сигурд, Раббен Тоттенгрибер и Августо.
Юрика сразу вспомнила семисотлетнего старика, о котором в поезде упоминал Дженази. На картине ему было в районе сорока.
– Ты могла слышать, что Гвардия Хаоса и Десять Великих Домов уничтожили друг друга, положив конец эре страха. Но это не так, – продолжила Виктория. – Дом Лэйт – один из Десяти Великих Домов. Правда, я, мама и Ранмаро – все, что от него осталось. Мы – одни из немногих уцелевших высокорожденных фелкамелов.