Александра Степановна с Петром и дочерьми осталась жить в деревне Погост, а Николай уехал в Москву, взяв с собой Александра и Андрея. Андрей устроился работать помощником слесаря, а по вечерам учился в вечерней школе. Юноши зарабатывали немного, но этих денег хватило, чтобы обеспечивать семье достойную жизнь.
Гражданскую войну и последующую за ней разруху сменил нэп. В России появилось множество артистических студий, литературных кружков, театров. И именно на это время пришлось формирование личности Андрея Петровича. Молодой человек очень живо интересовался поэзией и театром. При этом он довольно быстро нашел множество знакомых в творческой среде. С кем-то, как, например, с Владимиром Маяковским, знакомство оказалось поверхностным. Но были и друзья на всю жизнь — актеры Михаил Яншин и Михаил Царев, писатели Александр Фадеев и Юрий Олеша. Последний однажды признался, что своего канатоходца Тибула из «Трех толстяков» писал с Андрея Старостина. Юрию Карловичу принадлежит и выражение «всё проиграно, кроме чести», ставшее крылатым благодаря Андрею Петровичу.
И, конечно же, футбол. В 1922 году братья Старостины в компании единомышленников создали на Трехгорной мануфактуре футбольную команду — МКС — Московский кружок спорта. Команда эта неоднократно меняла свое название, пока в 1935 году не получила имя, под которым ее все знают сейчас — «Спартак». Андрей Петрович присутствовал при этом знаменательном событии:
«Сизые клубы дыма плавают по столовой. Давно уже сняты пиджаки. Скоро начнет светать. А спор все идет, и конца ему не предвидится. В памяти всплывает картина выборов кошевого атамана в „Тарасе Бульбе“. Помните: „Шило пусть будет атаманом!.. В спину тебе шило!..“
Только здесь выбирали не кошевого, а название нового общества. Чего только не предлагали! „Феникс“, „Штурм“, „Атака“. Кто-то из ведомственных патриотических соображений предложил даже „Промкооп“. Но презрительно-ироническая реплика: а почему не „Ларек“ или „Лоток“ — начисто отвергла предложение.
„Стрела“, „Вымпел“, „Звезда“ — монотонно произносили сидящие в столовой. Но тут же под язвительные возражения названия проваливались. Мы выбились из сил. Зашли в тупик (в который иногда попадает тренерский совет, отбирая кандидатов в основной состав, когда после двадцатого тура голосования верх берет кандидатура, вначале всеми отвергавшаяся).
Но выручил случай. Взгляд Николая упал на книгу, лежащую на столике возле дивана. Книжка называлась „Спартак“ Джованьоли.
— Вот что нам нужно! — воскликнул Николай, показывая книгу. — „Спартак“ — достойный девиз, отображающий лучшие качества спортсмена: мужество, волю к победе, ловкость и силу, верность идее!
Всем понравилось. Решение было единодушным. Кто-то вякнул, что название не ново. Но поддержки не нашел. И с этого дня „Спартак“ зашагал сильным и широким шагом вперед».
Но вернемся в 1922 год, когда юный Андрей Старостин делал первые шаги на футбольном поле вместе со своими старшими братьями Николаем и Александром.
«Мою молодость, как тачанку, бросало в разные походы. Но выкатилась она на футбольную дорогу, оказавшуюся прямее других. Николай уже играл за сборную команду Москвы. Александр, я и Петр из „дикого“ футбола на Ходынке перебрались в футбол организованный, бегали по настоящему футбольному полю, выступая за младшие команды московского клуба спорта на Пресне, прямого прадеда сегодняшнего „Спартака“. Не случайно Петра Исакова называли футбольным „профессором“. Тогда ценители футбола тоже понимали толк в игре. Миниатюрный центрфорвард выдавал такие пасы своим партнерам — Павлу Канунникову или Петру Артемьеву, что одно это качество доставляло зрителям эстетическое удовольствие. В самом деле, время, пространство и движение он учитывал в ходе игры до долей секунд и сантиметров, что и отличало его как несравненного мастера ювелирного футбола. Авторитет Исакова был непререкаем. Свои суждения он подтверждал действиями. Первым применил тактику „вогнутой дуги“ в игре нападения. Взял и оттянулся в глубину поля, играя центрфорварда: „Противнику меня труднее найти на непривычном месте“. Цену этого маневра я понял через три года, после его возвращения из Скандинавии, когда стал играть с ним в одной команде. Предвидение назревающей тактической перестройки на игру „в три защитника“.