— Удобное место для засады, — отметил Алексей дорожный изгиб у холма.
Сколько их таких ещё удобных мест будет впереди? И где-то должны ждать своего часа иноземные стрелки. Если, конечно, они всё правильно поняли и рассчитали с бароном. А если вдруг нет, и вся эта большая суета будет лишней?
Голова поезда обогнула холм и, набирая скорость, покатила дальше, а вот середина, где и находилась турецкая делегация, только-только втягивалась в дорожную петлю.
Бам! Бам! Бам! — хлёстко ударили выстрелы. Ехавшие и так медленно кареты остановились, и из тех четырёх, что следовали впереди и позади огромной турецкой, высыпали люди в зелёных мундирах.
— Холм! Самая серёдка, там, где проплешина! — крикнул, указывая рукой на цель, Афанасьев.
Тихон, отщёлкнув курок штуцера, водил стволом, выискивая цель. От того места, где растительность была не такой густой, и ближе к вершине возвышенности ветерок относил в сторону серое облачко дыма. Там что-то мелькнуло, и капрал выжал спусковой крючок. Вслед за его выстрелом ударили сразу несколько десятков винтовальных и гладких стволов. Пятёрка Горшкова уже влетела в овраг и теперь карабкалась по его противоположному склону.
— Вперёд, братцы! Живьём постарайтесь кого-нибудь взять! — рявкнул Егоров, перезаряжая штуцер.
Около сотни спешенных егерей устремились к холму, а выпрыгнувшие из карет штуцерники Афанасьева всё били по нему, осыпая пулями.
Гюнтер, пригнувшись, подбежал к лежащему без движения Дитриху, перевернул его на спину и выругался. В синее небо глядели застывшие, мёртвые глаза, а из уголка рта бежала алая струйка крови.
— Готовый он, не видишь, что ли?! Бежим! — рявкнул Джон.
Пуля ударила в ствол дерева буквально в пяди от головы, и он резко пригнулся.
Гюнтер, перекрестившись, закрыл глаза товарищу и, вскочив на ноги, сделал три шага. Свинец вошёл ему сзади в бедро, и он, громко вскрикнув, упал на землю.
— Бежать можешь?! — крикнул Джон, наклоняясь над пруссаком.
— Найн, — прорычал тот, зажимая рану рукой. — Бегите без меня!
— Прости, друг, ничего личного, — Джон выхватил из-за пазухи пистоль и, отщёлкнув курок, выжал спусковую скобу. — Ты же знаешь, нам нельзя попадаться в руки русских.
— Ваше высокоблагородие, сюда! — крикнул Мухин. — Тут среди кустов два трупа лежат.
Алексей, преодолев подъём, выскочил на прогалину. Здесь уже обшаривала заросли пара дюжин егерей.
— Ого, а это ведь наш с тобой знакомец, Тихон, — проговорил полковник, присаживаясь возле одного из убитых.
— Так точно, вашвысокоблагородие, — кивнул капрал. — Гюнтер это, денщик того самого прусского посольского барона. А вы этот штуцер, что рядом с ним лежит, узнаёте?
— Вот это да-а! — присвистнул в удивлении Егоров. — Не думал, что снова буду его держать!
В руках у него был тот самый прусский штуцер барона Иоганна Корфа, который он у него выиграл четыре года назад. Уж спутать с другим Алексей его никак не мог: клеймо мастера, год выпуска и даже зазубрины на стволе — всё было знакомым.
— Вашвысокоблагородие, а ведь умер он не от нашей пули, — проговорил удивлённо Мухин, осматривая тело. — Ну да, ногу, похоже, это мы ему пробили. А тут вот, сами поглядите, вблизи, прямо в упор, в грудь ему стреляли. Вона и от горящего пыжа, и от пороховых крупиц подпалины на одёже. Это что же получается такое, ваше высокоблагородие? — пробормотал он, ошарашенный. — Свои его, что ли?
— Похоже, что да, добили, — кивнул Алексей, осматривая одежду возле пулевой пробоины.
— Да как же такое возможно, чтобы свои и своих? — прошептал потрясённый капрал. — Грех-то какой! Звери они, что ли?
На прогалину выскочил запыхавшийся Лужин. Остановившись и окинув всё быстрым взглядом, он в сердцах махнул рукой.
— Не поспел, вот ведь незадача! Пока это я с головы колонны подскакал, а здесь уже всё и закончилось. Не догоню я, Ляксей Петрович, уже наших?
— Не-ет, не догонишь, Федя, — покачал головой полковник. — Они уже, небось, в версте от нас, к самым плавням реки подбегают.
— Кажись, бахнуло где-то? — негромко проговорил Аникеев. — Во-о, слышишь, Вадя, теперь опять. Слабенько эдак, еле-еле слышно.
— Да не-ет, Борис Матвеевич, показалось тебе, тихо ведь, — помотал головой напарник. — Может, это жерех на течении хвостом мелочь бьёт?
— Ага-а, конечно, жерех, ты чего? — фыркнул унтер. — А то я не расслышал бы! Не с воды этот звук шёл, а с самой глубины берега. И не кони это наши, — сразу отмёл он новое предположение егеря. — Точно говорю тебе — выстрелы это были. Только далеко, не меньше как в версте.