Гласог помрачнела:
— Кстати, для этого у нас еще есть друг Гвидиона. Он ведь из королевства Огана, не так ли?
В заточении часы тянулись медленно. Близился вечер. Гвидион томился голодом и жаждой. Целый день ему ничего не оставалось делать, как смотреть в узкий проем окна на выжженные пустынные земли.
Больше всего принц хотел знать, жив ли Овэйн. И что стало с Мили.
Один раз мимо пролетел ворон — он направлялся на юг. Ближе к вечеру, когда небо окрасил закат, ворон пролетел в обратном направлении. На этот раз он двигался медленнее, неторопливо описывал широкие круги.
«Интересно, это Гласог? — подумал Гвидион. — Или просто ворон, выискивающий добычу себе на ужин?»
Небо потемнело. Подул прохладный ветер. Гвидион хотел закрыть ставни, но через окно могла явиться Гласог. Принц стал расхаживать по комнате, то выглядывая из окна, то прислушиваясь к тихим шагам в коридоре, которые напоминали ему, что в замке есть другие обитатели, кроме него.
Может быть, они решили заморить его голодом? Может, он вообще больше не увидит ни одной живой души? Гвидион думал, что Гласог вернется к закату, но ее все не было. Взошла луна — Гласог не появлялась.
Наконец, когда принц устал ждать и заснул, легкая тень скользнула в окно, послышался шорох черных крыльев — и вот уже в комнате стояла Гласог. Длинные черные волосы, скрывавшие ее наготу, блестели в свете звезд.
Гвидион вскочил, не понимая, видит он ее во сне или наяву.
— Я думал, ты вернешься раньше, — сказал он.
— Мне нужно было кое-что узнать, — ответила она и подошла к столу, на котором вдруг из ниоткуда появились чаша и серебряный кувшин.
Гласог наполнила чашу и подала принцу. Тот давно страдал от жажды. Он знал, что напиток может быть отравлен. В лучшем случае это какое-нибудь колдовское зелье, настой из лунного света и снов. Но Гласог предлагала чашу так настойчиво, что в конце концов Гвидион взял ее и стал пить. Жажда и голод мгновенно перестали его мучить.
Гласог предложила:
— Гвидион, ты можешь попросить меня о чем-нибудь одном — о чем угодно, и я исполню твое желание, но потом я тоже попрошу тебя о двух вещах. Согласен?
Принц не знал, что ответить. Он поставил чашу на стол, подошел к окну и посмотрел в ночное небо. О чем ее попросить? Чтобы пощадила родителей? Чтобы даровала жизнь Овэйну? Чтобы спасла их королевство? Попросить хотелось сразу о многом, и выбрать что-нибудь одно казалось невозможным.
В конце концов Гвидион решился.
— Полюби меня, — сказал он.
Какое-то время Гласог молчала, потом подошла к нему.
Гвидион взглянул на колдунью. Ее глаза горели хищным огнем, как у змеи. Гласог возмутилась:
— Да как ты смеешь! Сперва ты должен найти мою чашу и испить из нее.
— Это твое первое желание?
— Да.
Некоторое время он медлил, потом решительно подошел к столу и взял чашу. В тот же миг рядом с ней появилась другая, украшенная драгоценными камнями.
— Какую из них ты предпочтешь? — спросила Гласог.
Гвидиону показалось, что он понимает, чего от него ждут.
Принц выбрал простую оловянную чашу и выпил то, что в ней было.
За спиной раздался голос Гласог:
— Твое желание сбылось, Гвидион.
Крылья коснулись его лица, порыв ветра взъерошил волосы. Ворон тенью выскользнул в окно.
— Овэйн! — раздался голос.
Это снова ворон зовет. Овэйн вскочил с тюремной койки, но у него сразу закружилась голова, так что пришлось опереться на стену. Ворон уже прилетал сюда несколько раз.
— Где принц? Что с ним стало?
И тут ворон превратился в темноволосую женщину.
— Он, как ты знаешь, женился. Но сейчас ему грозит смерть, ведь дракон вот-вот захочет получить то, что ему причитается.
— Это ты, Гласог? — Овэйн содрогнулся от ужаса.
С тех пор как воины Мадога напали на него у дверей опочивальни и бросили в темницу, Овэйну то и дело становилось дурно. Вот и сейчас в глазах у него потемнело, и он едва устоял на ногах.
— Ты можешь спасти Гвидиона, — сказала колдунья.
— Почему я должен тебе верить? — возразил Овэйн.
В тот же миг сковывавшие его кандалы с грохотом упали на каменный пол, а железные засовы на двери сами собой отомкнулись.
— Потому что я его жена.
Вдруг на ее месте Овэйн увидел Эри. Он протер глаза — перед ним снова стояла Гласог.
— Ты ведь его друг. Разве дружба нужна не затем, чтобы помогать? И разве брачные узы нужны не для этого?
Овэйн снова протер глаза. Дверь темницы распахнулась. Гласог продолжала: